Походные истории медвежонка Юджина и его семьи. В Крыму. Часть 7

Наши бултыхания и купания теперь удлинились. С тех пор как Папочка Медведь вернулся, мы стали проводить в море по часу. Взрослые парочками уплывали подальше в глубину и туда, где не было туристов, пока третий Родитель играл с детворой. Потом менялись, и всё никак не могли наплаваться. Даже притомившись, мы долго ещё бултыхались вместе у берега, наслаждаясь приятными камушками под ногошлёпами и обществом друг друга. Казалось, даже толпа расходится от нас подальше, когда мы выбираемся купаться все вместе. Может, конечно, кто и ворожил по-прежнему со сферой, но то была не я. Когда мы были все вместе, защитная Магия семьи срабатывала автоматически, и не нужно было прилагать никаких усилий, чтоб стая была в безопасности и уюте.

– Блёстки! – вдруг закричал Сеня, указывая в воду под камнем-кораллом, с которого мы ныряли.

– Пайетки! – поддержал Джордж, пододвигаясь к братцу. Мы с Юджином тоже поторопыжили из воды, ибо только что спрыгнули, да взобрались на камень вновь.

– Что там? – удивилась я восклицаниям, решив, что просто солнышко отражается в волнах или к нам снова прибыл солнечный Лучик, что путешествовал с нами в заповедном лесу и лестничном лагере.

– Что-то сияет! Не можем понять! – отвечал Сеня, и я наклонилась ближе к воде.

– Рыбки! Это же стая! – ахнула я, и медвежата сели рядом со мною в воду, чтоб увидеть.

– Тише, не баламутьте ноголапами, спугнёте… – тихо произнесла я, а потом увидела, что бесчисленные маленькие блёстушки пускают пузырьки воздуха – значит, они нам что-то говорили. Я шепотнула и переключилась на ментальную речь.

– Намастэ! – я поклонилась, сложив руколапы. Рыбки в ответ махнули хвостами и стали синхронно выписывать вдоль камня знак бесконечности. Их мелодичный хор приветствовал нас удивительным звуком, словно кто-то мощно провёл лапой по всем клавишам фортепьяно. Я пыталась вежливо и тактично переспросить их, но сколько ни пыжилась, не получалось: рыбки отвечали неслаженным хором, и я никак не могла разобрать, чего они хотят. Они гоняли то «восьмёркой», то по кругу, то отплывали, но, снова возвращаясь, пускали пузыри. Я то и дело переходила на ментальную речь, попробовала говорить по-медвежьи и на человечьем, но ничего, кроме растерянной улыбки и поклонов, донести до них не смогла.

– Что это было? – спросил меня Сеня, когда рыбки уплыли.

– Не знаю, – я пожала плечами, но внутри осталось щемяще приятное чувство, а в носу щипало и хотелось плакать, словно от счастья.

– Что они говорили? – спросил Джордж.

– Не знаю, – я вновь пожала плечами и рассмеялась, хлопая ресницами, чтоб прогнать подступившие слёзы. Медвежата ничего не понимали, но дружно обняли меня. – Наверное, это очередной знак от Вездесущего Неба, что всё у нас будет хорошо!

– Тогда – даже лучше, чем просто хорошо! Ведь рыбок было так много и приплывали они много раз, и всё выписывали какие-то знаки… Что это такое? – спросил Сеня, повторяя «горизонтальную восьмёрку» в воздухе…

– Знак бесконечности… – хмыкнула я.

– Во! Значит, настолько всё будет прекрасно! Бесконечно хорошо! – подхватил Джордж. – Смотрите, наши плывут! Поплыли навстречу, расскажем?! – и он стремительно бросился в воду руколапами вперёд да смело поплыл на глубину – туда, где, в случае чего, и до дна не дотянется. Джордж уже мог себе позволить такие заплывы навстречу Крёстному или мне, когда точно был уверен, что его подстрахуют, и расстояние между нами было допустимым. Рисковать понапрасну мы ему не разрешали, а вот проявлять отвагу и упорство – пожалуйста. И Джордж использовал каждую возможность, а Сеня пока слегка трусил и выжидал. А потом, уже на самой грани, когда плыть становилось почти бессмысленно, ибо Родитель приблизился, тоже пробовал себя в экстремальных заплывах.

После купаний мы с Юджином-старшим вдвоём ходили на прогулку до магазинов. Нужно было купить свежей воды и продуктов. По этой жаре мы брали провизию лишь на один приём пищи, если она была скоропортящейся, и на день, если могла храниться. Ибо не знали, сколько здесь простоим и какая шальная идея придёт нам в голову. Прогуливались также парочками, оставляя одного Родителя с детьми. Быт стал проще, приятнее – ведь когда стая в сборе, все дела делаются с особым удовольствием.

В этот день мы закупились свежими помидорками, огурцами и луком для салатов. Папочка съел огромную жареную лепёшку с разными начинками в уличном кафе, а малышам мы набрали чурчхелы.

– Что это? Это что? Ышо! Ышо! Ань-ань-ань! – с подрыкиванием голосили медвежата, когда Крёстный вытянул лапу с разноцветной чурчхелой прямо перед их носом.

– Кто какую зубами ухватит, та и его! – Папочка Медведь, как всегда, предложил забавный конкурс.

– Пахнет странно! – сморщил носик Сеня. Но, видя, как стараются братишки, решил на всякий случай тоже посуетиться, а то вдруг не достанется.

– Укусили? Странно? – уточнил Большой Медведь.

– Ум-ум-ум! Орешки! Вкусно! – промедвежили малыши и стали прыгать снова, но Папочка поднял лапу повыше, и они уже не дотягивались.