Походы и кони

Место высадки, Приморско-Ахтарская, было хорошо выбрано. С южной стороны примыкали знаменитые Кубанские плавни — приют повстанцев,— которые могли нам служить убежищем в случае чего. С севера шел ряд болотистых озер с двумя только переправами. Одну из этих переправ, в станице Брыньковской, тотчас по выгрузке заняли юнкера Константиновского пехотного училища. Открыта была только юго-восточная граница четырехугольника в 30 верст ширины и в 70 верст длины. Красные расположили войска по всему побережью, ожидая наш десант, но проглядели Приморско-Ахтарскую, несмотря на то что она расположена недалеко от Екатеринодара. Но спохватились и стали стягивать войска отовсюду. Цель Бабиева была разбить подходящие колонны красных, каждую в отдельности, пока они не соединились в крупные силы.

Река Кубань выше станицы Славенской разделяется на два русла, которые оба впадают в Азовское море, но далеко друг от друга. Все громадное пространство между этими руслами и еще дальше на север занято плавнями — болотистой, ненаселенной местностью.

Вот мы опять на Кубани и опять чтобы драться. Для меня это был третий раз, а были у нас офицеры, для которых это был четвертый раз. Мы как-то сроднились с Кубанью.

— Кубань и Дон, — сказал мне старый казак, — хорошо политы человеческой кровью. Все нашествия прошли тут. Потому-то земля наша так плодородна.

Был август 1920 года. Погода была чудная, дождей не помню. Арбузы и дыни созрели и служили нам главным питанием. Они насыщают и утоляют жажду. Даже лошади едят арбузы, но не дыни. Арбузы чудные, огромные, темно-зеленые, а внутри красные, сладкие и холодные. С двумя арбузами в руках невозможно сесть в седло. Один из них падает и разбивается.

ТРУДНЫЙ ДЕНЬ

Началось в полночь.

— Седлать, заамуничивать. Не курить. Не разговаривать и не шуметь.

Это значило, что красные совсем рядом, но не подозревают нашего присутствия. Действительно, как только наша колонна перешла дамбу, мы врезались в красную колонну, которая шла по главной дороге. Крики, выстрелы, пулеметная очередь в полной темноте. Мы приготовились к встрече, а для красных она была неожиданностью. Думаю, что они разбежались, но ничего не видел, хоть батарея была во главе колонны. Был день дежурства нашей батареи.

— Рысью марш!

Мы пересекли дорогу и пошли прямо на север. Долго шли рысью, не обращая внимания на отдельные выстрелы, которые раздавались изредка то справа, то слева. Стало светать.

Мы были далеко к северо-востоку, где нас не ожидали. Перед нами лежала станица Семенцево. Красные войска мирно спали. Мы грубо нарушили их сон. Часть сдалась, а часть побежала. Полки преследовали их в направлении станицы Брюховецкой, там, где мы провели Рождество.

На площади стояла толпа пленных под охраной нескольких казаков и наши две батареи. Мы все легли на землю и заснули. Шли ведь всю ночь.

— По коням! Садись! Рысью ма-арш!

Нас спешно звал Бабиев. Был наш черед дежурства, и наша батарея пошла к Бабиеву. Он стоял за большой скирдой и рассматривал что-то в бинокль.

— Вон там идет сюда красный батальон. Он ничего не подозревает и идет в колонне. Подъезжайте как можно ближе и ахните по ним картечью... Я послал за полками, но мы не можем их дожидаться. Я соберу казаков и атакую их с фланга. Понятно? Хорошо. Идите с Богом.

Мы вышли из-за скирд и пошли, не совсем на красных, в орудийной колонне, то есть орудие за орудием. Красные смотрели на нас с удивлением, но не стреляли. Потом, когда мы оказались на их уровне, то Шапиловский скомандовал:

— Поорудийно направо ма-арш... Галопом ма-арш!

Орудия повернулись, батарея оказалась в развернутом фронте и перешла с рыси в галоп. Тут красные заволновались и стали стрелять. У нас упала лошадь, другая. Но мы были уже совсем близко.

— Налево кругом. С передков. К бою!

После первого нашего выстрела у них произошла неописуемая паника. Толкаясь и мешая друг другу, они побежали, а наша картечь вырывала дыры в толпе. Справа Бабиев атаковал их своим штабом и двумя десятками казаков. Красные бросили винтовки и сдались. Было их человек шестьсот. Мы взялись в передки и пошли рысью туда же.

Но красные комиссары, придя в себя, увидели, что казаков всего три десятка.

— Товарищи, их немного, — крикнули они. — Возьмите опять винтовки и переколите этих собак!

И двое из них бросились на Бабиева, который выделялся своей фигурой, широкими генеральскими погонами. Кроме того, у него была сухая правая рука от старой раны. Шашку он держал в левой руке, а повод в зубах. Но товарищи плохо выбрали свою жертву. Хоть левой рукой, но Бабиев прекрасно владел шашкой. В мгновение ока он отразил их штыки и раскроил обоим череп. Остальные замялись.

— Рубите их всех! — закричал Бабиев.