Походы викингов

Памятники, воздвигнутые на дорогах, пригорках, где происходили тинги, и на жертвенных местах, всегда напоминали о том бойце, в память славной жизни которого поставлен камень; его дела и смерть были воспеты скальдами. Дети на играх, пирах и вместо забав в долгие вечера слышали только про одни битвы и приключения храбрых людей, про их подвиги на море и на сухом пути. Если молодой человек, в котором еще не проснулось воинское мужество, достигал того возраста, когда война была для него приличнее разгуливания по домашнему двору или звериной охоты, он рассуждал о своем положении, подобно Хейдреку, что в будущем не много станут рассказывать про него, не услыхав ничего, кроме того, что он сделал до сих пор; потому хотел испытать себя в битвах, для получения такой же славы, какая была уделом его отцов и дедов.[217]

По рассказам саги, Хаки, смертельно раненный в битве при Фюрисвалле (равнине на реке фюри, при Упсале), зажег свой корабль, нагруженныи оружием и трупами, велел положить себя на него и в этом пламени на всех парусах поплыл из островов в открытое море, чтобы жить в памяти потомства. Эйрик отказался с негодованием от свободы и всех благ жизни, какие предлагались ему за позор, велел бросить себя на копья и в предсмертных мучениях пел последнюю песню про свое мужество и презрение к смерти. Ивар велел поставить себе могильный курган в том месте на берегу его королевства, где всего чаще нападает неприятель. Рагнар, когда молва принесла ему весть о славных делах его сыновей, размышлял, как бы совершить самому какое-нибудь славное предприятие, которое затмило бы все другие, и отправился в поход на Англию только с двумя кораблями, потому что никогда еще не слыхано было, чтобы земля, подобная Англии, могла быть завоевана с такими малыми силами. Предприятие, разумеется, не удалось: король Элла взял в плен Рагнара Лодброка и бросил его в башню, наполненную змеями. Умирая, Рагнар пел песню. «Кто бы ни был ее сочинитель, — говорит красноречивый историк «Завоевания Англии норманнами», — она носит живой отпечаток военного фанатизма и религии, которые делали столь страшными датских и норманнских викингов в IX столетии» (О. Тьерри. История завоевания Англии норманнами).

Мы приводим здесь эту песню:

«Мы поражали мечами в то время, когда еще юный я ходил на восток готовить волкам кровавую трапезу, и в той великой битве, когда всех жителей Хельсингии я отправил в чертоги Одина. Оттуда корабли принесли нас в Ифу, где наши копья пробивали латы, наши мечи разрубили щиты».

«Мы поражали мечами в тот день, когда я видел сотни людей, лежавших на песке у одного английского мыса: с оружия капала кровавая роса; стрелы свистали, отыскивая шлемы… О, это было для меня такой же отрадою, как держать на коленях у себя красавицу!»

«Мы поражали мечами в тот день, когда я заколол юношу, который так гордился своей прической, спозаранку бегал га девушками и искал случая поболтать с вдовами. Какое же другог назначение для храброго, как не умертъ в бою в числе первых? Скучна жизнь того, кто никогда не бывал ранен; надобно, чтобы люди нападали и защищалисъ».

«Мы поражали мечами; но узнаю теперь, что люди — рабы судьбы и повинуются приговору норн, в присутствии которых начали жить. Я не думал, что мне придется умеретъ от этого Эллы, когда устремлял наперерез волнам свои ладьи и давал такие обеды хищным зверям. Но мне так весело при одной мысли, что для меня готовится место в чертогах Одина, что скоро, заседая на пышном пире, мы будем пить пиво полными черепами».