Походы викингов

Отцовское значение переходило и к детям: скандинавы очень дорожили высоким происхождением и считали честью быть потомками знаменитого семейства; все, у кого в стране были знатные и сильные люди, назывались storattade и storslagtade, знатного рода; сыновей ярлов называли jarlborna, рожденные от ярла. Но с этими названиями не соединялось никаких преимуществ, которые отделяли бы одних людей от других такого же свободного звания: на всех лежали одинаковые обязанности к государству; сыновья ярлов делались ярлами по собственным заслугам или по королевской милости; потомки должны были своим поведением и способностью поддерживать значение семейства. Были такие поселяне, как Скоглар Тоста, тесть двух королей, угощавший у себя в доме принцев и их войско во время набегов; или Аке, вермландский поселянин. который в одно и то же время просил к себе в гости шведского и норвежского королей, угощал их со всей дружиноп самым патриархальным образом и при прощании дарил их; или старый Хакон, защищавший от короля одного убежавшего принца и его бесприютную мать. Такие поселяне соперничали в силе и значении с тигнарменами, почетными лицами, и не считали себя ниже их. В таком же духе как лагман Торгнюр упрекал Рагнвальда-ярла в его исканиях почетного имени, Tignarname, и считал для себя честью принадлежать к поселянам, отвечал Кетилль, богатый норвежский поселянин, королю Харальду Харфагру, который склонял его быть королевским подручником и сулил лены и почетные имена. Кетилль отказался, говоря, что лучше и для него остаться поселянином и считать себя не хуже людей с почетными именами. Олаф Дигре, или Святой выговаривал сильному Эрлингу Скьяльгсону, зачем он предпочитает людей одного с ним звания и не уважает королевских фогтов, Эрлинг отвечал: «Я охотно сгибаю шею пред вами, король Олаф, но тяжело мне ползать перед Ториром Тюленем, который, со всей своей родней, рабского происхождения, хоть он и фогт ваш, или перед другими, ему подобными, хоть они в чести у вас».[345] Следующий рассказ из королевских саг об Асбьерне Сигурдсоне предлагает много пояснительных сведений о нравах и образе мысли того времени; из него видно, как патриархальные тогдашние поселяне помогали членам своего рода, заботились о силе, чистоте и почете своих семейств, не могли выносить позора и не любили оставлять его без отмщения.

Сигурд Торирсон, богатый и значительный поселянин в лунде на Тронденесе, в Норвегии, во время язычества, обыкновенно приносил жертвы три раза в год: в первую зимнюю ночь, в половине зимы и около лета. Сделавшись христианином он удержал этот обычай: осенью делал большой пир для своих друзей, зимой о Рождестве — другой, на Пасхе — третий. Много родных и друзей собиралось к нему.

Когда сын его, Асбьерн, вступил во владение наследством, он держался отцовского обычая. В один год был сильный неурожай; несмотря на то, Асбьерн продолжал пиры по-прежнему, потому что у него оставалось еще старой пшеницы от прошлых годов. Другой год был такой же неурожайный: Сигрид, мать Асбьерна, хотела, чтобы некоторые пиры были отложены. Асбьерн не согласился; осенью поехал к знакомым, закупил, где было можно, пшеницы, от некоторых получил в подарок. Но и на третий год жатва была очень плоха.

В то же время пришло известие с юга страны, что король Олаф Дигре запретил вывозить оттуда на север пшеницу, солод и муку. Сигрид советовала убавить домашней челяди. Но Асбьерн продолжал жить по-прежнему. У него было прекрасное судно такой величины, что могло плавать в открытом море с парусами из полосатой ткани. Он спустил его в море, взял с собой двадцать человек домашних и поплыл к югу.

В южной Норвегии лежит остров, называвшийся в древности Кормт, ныне Кармен. Там находилось обширное и прекрасное королевское поместье, Эгвальдснес. Им владел королевский фогт, Торир Тюлень: он был незнатного рода, однако ж деятелен, с хорошим даром слова, охотник пощеголять пышным нарядом, хвастун на словах, сверх того ловкий наглец и умел извлекать для себя пользу из этих качеств, с тех пор как несколько упал во мнении короля.

Асбьерн приплыл к острову вечером, пристал к королевскому двору, накрыл свой корабль палаткой и переночевал там. Торир Тюлень спросил его, куда он намерен ехать. «У нас на севере, — отвечал Асбьерн, — большой недостаток в пшенице, а нам рассказывали, что здесь славный был урожай: не продашь ли нам, поселянин, пшеницы? Вижу здесь огромные скирды, для нас же будет легче не ездить дальше». — «А вот я сделаю для вас облегчение, — сказал Торир, — такое, что тебе не надобно будет ни ездить дальше, ни рыскать здесь в Рогаланде за покупкой пшеницы; скажу тебе, что ты не достанешь ее ни здесь, ни в другом месте, потому что король запретил продавать ее для вывоза на север. Воротись назад, халогаландец: это будет всего лучше».