Во время общей известности рун изобретены различные искусственные роды их для тайного употребления и остроумных загадок (шарад). Мы еще прежде говорили, скандинавы очень уважали такие упражнения. Простые составные части рун легче допускали такое разнообразие: каждая руна состояла из палочки и отличительной черты для каждой буквы, проведенной в различном направлении и на различной высоте, длина была также неодинакова. Таким образом появились обратные руны,
Еще иасусственнее были связные руны,
У исландцев таких различных родов упоминается до 30. Этими рунами написано письмо от одного друга к Снорри Стурлусону, предостерегавшее его от опасного нападения, затеваемого врагами. Стурлусон, почитавшийся мудрецом между исландцами, и другие, у него находившиеся, могли прочитать в этом письме только 7 рун. Не принявши мер для защиты, Стурлусон пал. Сага называет такие руны посохом нищего
Другой род составляли так называемые хельсингские руны, они писались особенным образом; главная черта, или палочка, опускалась и оставались только одни отличающие черточки. Название хельсингских они получили оттого, что сначала открыты были в Хельсингеланде, на пяти древних памятниках, и долго оставались загадкой для ученых, почитаясь таинственными письменами. Наконец, в 1675 году, ученый Магнус Цельсий нашел ключ к их чтению и объяснил надписи.
Был еще особенный вензеловый
Но и такие руны употреблялись в надписях надгробных камней, поставленных для сохранения воспоминания об умершем у современников и потомства; следовательно, всякий мог понимать эти надписи, и руны были известны, или, по крайней мере, требовалось не много остроумия, чтобы понимать их, Кажется, что они изобретены не в позднейшее время общего употребления рун; следы этих замысловатых письмен встречаются еще в X веке: в Санкт-Галлене сохранилась пергаментная рукопись того столетия, которая, сообщая нам две немецкие рунические азбуки, говорит, что они также принадлежали к числу тайных письмен. Этому же столетию принадлежит исландская Сага об Эгиле, где есть рассказ, что Эгиль, приглашенный к болезненному одру одной девушки, нашел у нее под изголовьем рыбью кость, исписанную какими-то странными буквами: каждая составляла целое слово. Рассмотрев их, Эгиль нашел, что писавший имел намерение привязать к себе девушку, но что эти буквы можно толковать различно: они могли означать совсем другие слова, и иметь иной смысл, нежели какой давал им писавший, оттого и действие их оказалось совсем не то, какого он ожидал, и девушка, вместо того чтобы влюбиться, сделалась больна. «Не должно, — сказал Эгиль, — писать такие двусмысленные руны неопытной руке; это может причинить вред».[402]
В языческое время, когда знание письмен принадлежало одним главным лицам в обществе и простые люди считали его тайной наукой, находящейся в связи с высшими существами, волшебное употребление рун, вероятно, состояло в простых описаниях тех действий, которые хотели произвести или отвратить этими письменами.