Похороненный дневник

Вот только в сказке мать ребенка погибла. Он не выдержал напряжения и уселся опять.

Протянув руку, Джаспер поднял с комода у постели книжку про индейцев и вытащил из-под обложки орлиное перо. Черные с белым полосы обрели в лунном свете скорбные оттенки голубого и серого. Он не мог позволить маме просто взять и погибнуть!

Ярость, которую он расслышал этим вечером в отцовском голосе, напомнила Джасперу, что разумнее будет остаться в кровати. Он всего лишь ребенок, маленький мальчик. «Папа лучше знает, как теперь поступить», — сказал он себе. И заложил перо назад, под обложку. Не теряй веры. Эту веру требовалось найти и сохранить.

Часом позднее он все еще лежал без сна, прислушиваясь к потрескиванию тлеющих в печке поленьев. Утром сюда прибудут люди из Черной Реки. Мотега тоже, наверное. Быть может, Джасперу подвернется случай поговорить с ним. Мальчик припомнил, как высокий индеец рычал на Большого Билла, прежде чем выбить из его руки револьвер. «В этих лесах кто только не терялся».

Джаспер свернулся клубочком. Мамину машину нашли заваленной ветками в тех самых лесах. «Когда бледнолицые не хотят, чтобы мертвецов нашли, они хоронят их здесь».

Доктору Уайтберду должно быть известно, где прячется мама, решил Джаспер. Добрый доктор не допустит, чтобы с нею случилось что-то дурное. Может, он смог бы передать ей весточку? Джаспер вообразил, как сочиняет сложные тайные шифры, понятные только им двоим, и составляет сообщение — нужно предупредить маму об угрозах Большого Билла, успокоить рассказом, что у него все хорошо, упросить приехать и забрать его отсюда… Подбирая нужные слова, он все-таки забылся тяжелым, беспокойным сном.

Ползком пробираясь сквозь осенний лес, он бесшумно скользил по кучам мокрых опавших листьев. Он был индейским воином, преследующим зверя. На земле перед его глазами ясно отпечаталась цепочка следов, испещривших темную и извилистую лесную тропинку. Следы лап здоровенного пса. Нет, волка. Охотник остановился, вглядываясь вперед. На листьях виднелись капли крови. В отдалении слышался тихий рык. Он поспешил туда — кровавые потеки начали собираться в лужицы. Ладони и колени окрасились красным. И тогда он увидел чудище. Вздыбленный серый мех, слипшийся от крови. Громадное жилистое тело, хищно зависшее над чем-то розовым и мягким. Отвратительный влажный звук: Люцифер насыщался, терзая свою жертву.

Джаспер выдернул себя из кошмара и еще целую минуту лежал, с содроганием изгоняя кровавые пятна из глаз, не успевших приспособиться к лунному свету. Уэйн всхрапнул и перевернулся на другой бок. В доме было холодно и тихо. Темное небо за окном уже не выглядело черным, успев пропитаться сизым оттенком. В высокой траве поодаль шуршала тень лесного сурка. Сквозь щели в оконной раме ровно гудел свежий осенний ветерок, но в сознании Джаспера еще щелкали волчьи челюсти, вгрызавшиеся в неподвижную добычу. Нимаамаа!

Он закрыл лицо ладонями, содрогаясь в беззвучном плаче. Холодные бусины ожерелья вдавились в живот. Маму нужно найти. Должен же быть какой-то способ! Какая-то подсказка в дневнике, оброненные Пати слова, хоть что-нибудь! Джаспер свесил ноги с кровати.

Все равно скоро наступит утро. Когда проснутся остальные, можно будет сказать, что он встал пораньше, собираясь скорее покончить с обязанностями. Решившись, Джаспер выбрался из постели и из пижамных брючек, едва успев отметить, что те снова вымокли. Натягивая штаны и ботинки, он не спускал глаз с кузена, но Уэйн даже не шевельнулся.

Джаспер на цыпочках прокрался к двери хижины по скрипучим кухонным половицам. Несмотря на заготовленное оправдание ранней вылазки, его сердце то и дело замирало. На пороге он оглянулся на скрытую полутьмой кухни, притворенную дверь хозяйской спальни. Дядя Лео храпел вовсю. В любую минуту мог закричать петух — и тогда Джаспера поймают с поличным. Спеша, Джаспер сорвал с крюка свою курточку. Дверь отворилась, и он выскользнул наружу прежде, чем петли додумались взвизгнуть.

Пока Джаспер перебегал площадку перед домом по направлению к амбару, холодный ветер окончательно привел его в чувство. Он пробил себе дорогу сквозь вонь десяти нечищеных коровьих загонов, спеша в самый дальний угол, где дядя держал баки с кормами.

— Крысиная твоя рожа, Хойт! — тихо чертыхался он, роясь в корме, в корзинах, в соломе. — Она была еще девочкой, а ты заставил ее выполнять за себя грязную работу. Отправил в резервацию.

В голове раненой птицей кружили сказанные Пати слова: «Беспечных девчонок волокут прочь. Белые творят все, что им вздумается».

Дневник пропал без следа. Джаспер прочесывал угол снова и снова, разбрасывая вокруг куски грязи и солому, но книжицы здесь уже не было.

Обессиленный, Джаспер опустился на пол. Девушка, которую он уже встречал где-то прежде, была убита всего месяц тому назад. Офицеру полиции выстрелили между глаз, и мама Джаспера могла оказаться следующей. Если она вообще еще жива. В последний раз озирая пыльный угол, Джаспер уже не замечал бегущих по лицу слез.