Похороны ведьмы

– Нас нанял Удебольд Римель. Чтобы мы с почестями похоронили его любимую сестренку. Двоюродную, правда. А вовсе не для того, чтобы убить тебя или причинить тебе зло.

– Лжешь. Из вас такие же… могильщики, как из козлиной задницы…

– Не лгу. А Вильбанд действительно подрабатывает могильщиком, хотя в основном-то живет за счет камнерезного дела.

– Лжешь. У него… ног нет, – возразила Курделия.

– Именно поэтому он камнерез, а не посыльный-гонец. Не суди по внешности, графиня. А то, глядишь, и сама еще ого-го как судима будешь. – Она не ответила. – Послушай, я чародей. Не убийца. Я ничего дурного тебе не сделаю. Сейчас встану и подойду…

– Нет! – Она передвинула левее арбалет и подпирающее его колено. Торсом не пошевелила, поэтому, хотя Дебрен не мог быстро отпрыгнуть за скалу, все же ситуация Вильбанда улучшилась – как думал Вильбанд.

Камнерез с самого начала был занят только одним: пожирал Курделию глазами. Теперь ему явно достался новый участок тела графини. Если Дебрен не ошибался – самый аппетитный из возможных.

Прекрасно. Красотка пристрелит Дебрена, спокойно натянет тетиву, влепит болт Вильбанду, а этот кретин даже не заметит, что умер.

Пропади ты пропадом! Надо ж было, чтобы лапа "кошки" попала аккурат в Зехения. Кстати сказать, тоже кретина. Уж кто-кто, а спец по дамско-мужским проблемам должен был предвидеть возможные осложнения. Вильбанд молод и, вероятно, безнадежно одинок. А Удебольд явно упоминал о нескромной внешности кузины. Достаточно было пожертвовать хотя бы стаканом чудотворной воды, упредить события. Особенно после того, как паршивец поспорил с Дебреном, что они найдут здесь не отвратительного урода. Может, монах знал графиню, может, слышал о ее красоте, а может, просто в отличие от магуна воспользовался арифметикой и сложил два и два. Графья на ком ни попадя не женятся. Большого приданого, судя по каменоломне Римелей, Крутц за женой не получил. Значит, у нее должны быть другие достоинства.

– Вы, кажется, колдуете, госпожа? – Черт, скверное начало! Еще обидится… Зубец, отломленный от стены, пусть даже трухлявой, самолетающие кирпичи, смерч, после которого до сих пор с неба сыплются легкие стебли сорняков. А он, идиот, лезет со своим "кажется". – Чародейки славятся рассудительностью. И хладнокровием.

– Не все. Говори короче. Я… задыхаюсь.

– Отойди, Дебрен, – донесся сзади решительный голос Вильбанда. И грохот переворачиваемой тележки. – Уйди из замка. Неужто не видишь, она тебя боится? Я останусь и освобожу ее. Меня вы не боитесь, правда, прекрасная госпожа? Я всего лишь получеловек, никуда не годный калека.

– Идите прочь оба. – Она смотрела, как безногий мужчина забирается в тележку, засовывает культи ног в кожаные мешки. Дебрен пытался уловить в ореховых глазах отвращение, но обнаружил только страдание и упрямство. Она умирала. Если б не серая грязь, скрывающая естественный цвет кожи, она выглядела бы кошмарно.

– Чему ты не веришь? – Теперь он говорил быстрее, потому что времени действительно оставалось немного. – Что мы от Удебольда? Договор на бумаге мы не заключали, но я сумею доказать. Он… сказал нам о колышках. О том, как они с тобой забавлялись. Ведь постороннему…

– Мой двоюродный брат, – прервала она, – похваляется этим по всем корчмам. Тоже мне… доказательство! – Она попыталась фыркнуть, но из-за нехватки воздуха вместо фырканья получился лишь жалостный вздох.

– О колышках? – Вильбанд застыл в тележке.

– Ну так как? – не обратил на него внимания Дебрен. – Во что не веришь? Как мне убедить тебя?

– Покажи, что мог бы… удушить. Докажи.

– То есть? – Нервы дали о себе знать. – Убить тебя? Черт побери, если б я знал, что это будешь ты!.. Я с женщинами не воюю! Даже с мужчинами не привык! Вильбанд, я видел у тебя нож! Кинь этой идиотке!

Камнерез протянул руку к поясу. И замер. Большая часть инструментов осталась у караулки. Нож, видимо, тоже. Дебрен мысленно выругался. Большой нож был приторочен у седла. Маленький, складной, он носил в пустом мешочке – скорее для шика, чем для удобства и безопасности. А мешочек оставил Зехению в качестве подушки.

– Считаю до десяти, – проговорила Курделия слабым голосом. – Кто не успеет… сбежать за ворота, достану… болтом. Я еще вижу вас… мародеров…

Еще? Дебрен вдруг понял, почему ему показалось, что ее взгляд помягчел. Это не сомнение. Просто мир темнел у нее в глазах, терял четкость. Если потемнеет полностью или пойдет кругами, если она поверит, что это уже конец…

Выстрелит. Он это чувствовал.

– Я ослаблю веревку, – умоляюще бросил он. – Вильбанд будет заложником, ничего с тобой не…

– Этот… обрубок? – прохрипела она. – Кому нужен четырехстопный коротышка? Тоже мне… заложник!

Дебрен почти обрадовался, что Вильбанд у него за спиной. Хотя бы потому, что не пришлось изображать отчаяние из-за такой постановки вопроса. Она права. Не в этом конкретном случае, но, увы, права.