Похоть и Магия

Вспоминаю, так содрогаюсь, как еще, мать твою?

Ужас такой, что не передать словами, словно побывал в роли препарируемой лягушки!

Допрос проходил в просторном зале, пол, стены и потолок в котором были одним сплошным артефактом-усилителем ментального воздействия. После того, как меня одарили коллекцией браслетов на руки-ноги, полностью отключающей возможность контролировать оболочку, меня именно что препарировали, участок мозгов за участком. Даже такая крутая вещь, как эта комната-артефакт, не позволяла читать мысли напрямую, поэтому допрос велся все так же, как и всегда, то есть, словесно. Спрашивали долго и обстоятельно, намеренно вдаваясь в совершенно ненужные детали: проверяли на правдивость воспоминаний.

Лиц своих "собеседников" я не видел, но, полагаю, их было не меньше пяти человек, и как минимум один из них был младшим магистром ментальной магии. Иначе объяснить ту искусность, с которой мое ментальное тело пропускали сквозь мелкое сито, я не могу. Усилитель просто усиливает, уж простите за каламбур, а не дарует мастерство. Мастерство же внушало уважение и зависть, пополам с животным ужасом.

Короче говоря, время я провел очень не весело.

Повторять не рекомендую.

- Терпимо. - Корчу из себя крутого чекиста после перестрелки. Мне же теперь положено быть крутым, не правда ли, господа хорошие? А то что это за секретный агент, да без дозы крутости и пафоса?

- Значит, ужасно. Думаю, вам стоит отоспаться после подобной нагрузки. - И в этот момент, я впервые вижу на ее лице не просто скупую улыбку, а совершенно искреннюю радость и злое торжество. - Полагаю, что мне осталось сказать только одно.

- Что именно? - Опасливо уточняю, морщась от очередной вспышки головной боли.

- Добро пожаловать в Тишину, лер Роланд. Добро пожаловать.

Глава 29

Столичный особняк Милайи Меерслейн, подаренный ей отцом за какое-то особо успешное дело, вызывал в сознании жителя Земли страстную классовую ненависть и столь же пылающую зависть. Небольшое поместье в два этажа было расположено в первом кольце стен Роанда, столицы всея империи. То есть, непосредственно в старом городе, где традиционно предпочитали проживать аристократы. Цена на землю в этом районе такова, что на все мои сбережения я бы даже собачьей будки не купил. Но если бы случилось чудо, и я надыбал бы где-то огромную гору золота, мне бы никто и пяди этой землицы не продал - только для дворян, причем имперских. Исключения были, но их можно было по пальцам пересчитать.

Далеко не все аристократы могли себе позволить хотя бы один дом в этом месте, не говоря уже про личные имения для отдельных членов семьи. Меерслейны могли, причем даже без особого напряжения. Для семейства, настолько плотно связанного с Тишиной, понятия личного бюджета и бюджета государственного немножечко размывались. И чем выше ранг оперативника, тем более размытой становится грань между этими понятиями.

В своем особняке Милайя предпочитала не проживать, в первую очередь из-за того, что он был скорее статусным, чем реально необходимым. Там постоянно находились верные семье и лично ей слуги, не дающие пыли и листьям портить облик архитектурного шедевра. Внутри дома стоял мощный накопитель, регулярно пополняемый выкачиваемой из нескольких элементалей, заключенных в краеугольный камень строения, энергией. Накопитель позволял поддерживать изощренную защиту, способную остановить, или хотя бы замедлить, полноценный штурмовой отряд, заставив злоумышленников умыться кровью. Здесь были все условия для длительного, максимально комфортного проживания, все для того, чтобы можно было предаваться философским размышлениям о сущности бытия, сидя с бокалом коллекционного вина и смотря на закат. Но для работы это место совсем не годилось, просто в силу нахождения в центре столицы и относительно небольших размеров.

Поэтому мое пребывание здесь ограничилось одной трапезой, короткой экскурсией и небольшой лекцией по истории империи Роанард, которую мне прочитал местный управляющий. Сам Джезри, - сорокалетний седовласый мужчина, обладающий весьма заметным магическим даром, - напоминал мне хрестоматийного дворецкого, как их рисовала Земная культура. Именно он развлекал меня, пока Милайя рылась в своих закромах, ища что-то одной ей известное. Если он и имел какие-то негативные мысли в мою сторону, то скрывал их великолепно, со всем опытом настоящего дворецкого. Да и моя, совсем не скрывающая объем резерва, что важно, оболочка стимулировала вежливое отношение со стороны окружающих. Нет, я бы с удовольствием ее спрятал, но защита особняка могла нервно среагировать, а я еще слишком молодой, чтобы сдохнуть по настолько идиотскому поводу.