Похождения авантюриста Квачи Квачантирадзе

Кто из них выгадал и кто проиграл: Квачи с дружками или же Габо и Джалил с Седраком? Как знать...

Любовник леди Харвей

Квачи усвоил повадки и вкусы богатых европейцев, перенял их аппетиты.

В Париже заимел особняк, в Биаррице — изящную виллу, в Ниц­це — яхту; в гараже — три автомобиля, в конюшне — шесть лоша­дей и в кармане — чековая книжка.

В то лето он отправился в Трувиль.

К вечеру вышел на пляж, осмотрел беспримерную выставку. Зрелище и впрямь было редкостное: женщины всей Европы демон­стрировали свои прелести, едва прикрытые ярким трико.

Сухопарые, рыжеватые англичанки, Неприступные и чопорные.

Дебелые, роскошные фламандки, крутобокие и широкоплечие.

Рослые, голенастые и бедрастые скандинавки и немки.

Изящные испанки, смуглые, словно из бронзы, и чуточку над­менные.

Итальянки и француженки — томные и кокетливые, ленивые и бурные, легконогие, как серны, и гибкошеие, как лебеди; скромные и бойкие, тоненькие и пухленькие, пышногрудые и субтильные, блон­динки, шатенки, брюнетки и рыжие — мадам, фрау, фрекен, мисс...

Вдруг перед ним вышла из воды прекрасная русалка; высокая грудь, тугие бедра, тонкая талия, хрупкие косточки, стройная шей­ка, медно-красные волосы и глаза цвета южного неба. Не обращая внимания на Квачи, она остановилась у кромки воды, сплела на шее белоснежные руки, выгнулась и сладко потянулась.

— Боже всевышний! — вспыхнув, как порох, воскликнул в ду­ше Квачи.— Вот она, пеннорожденная Афродита! Подлинное чудо мира!

Тут русалка обернулась, обдав его голубизной своих глаз и кол­довской улыбкой. Но вдруг насупила бровки, вытянула шею, побе­жала легкими оленьими прыжками и, скрывшись в кабине, залилась серебристым смехом.

Через час Квачи перебрался в отель, где жила Афродита.

Дал швейцару золотой и спросил, кто эта женщина.

— Леди Харвей,— ответил швейцар.— Вдова лорда Харвея, в прошлом году во время охоты в Индии растерзанного бенгальским тигром. Леди обожает морские купания, рулетку, бифштекс с кро­вью, опасную охоту, рыбалку, цветы и... статных брюнетов...

Всю ночь Квачи увивался в казино вокруг леди Харвей.

По обе стороны от нее стояли ее компаньонка мисс Хопкинс — злой и косоглазый цербер — и юноша лет двадцати, женственно неж­ный, застенчивый брит.

По возвращении в отель Квачи приказал почтительному портье:

— Утром принесете леди Харвей корзину цветов и вручите вот это...— он передал свою визитную карточку.

Наутро Квачи получил душистое письмо, на одной стороне кото­рого было написано: "Спасибо! Я обожаю цветы! Не ищите меня!" — а на другой значилось: "Леди Элизабет Харвей. Лондон Вестенд. Черинг-кросс. 276".

— Что? Не искать?! Когда женщина говорит — не ищите, пони­май наоборот! Срочно узнайте, куда она отправилась? Ах, отплыла в Гавр! Бесо, в два счета найми моторную лодку!

Быстро погрузились и взяли курс на Гавр.

В открытом море настигли большой пароход. На палубе Квачи приметил облокотившуюся на борт леди Харвей; леди узнала Квачи, улыбнулась ему и долго махала платочком.

Квачи обернулся к владельцу катера:

— Куда держит курс этот пароход?

— Он пройдет вдоль берегов Франции и Португалии и, обогнув Испанию, поднимется в Марсель.

— Его можно догнать?

— Только экспрессом по железной дороге из Сен-Назара.

Через час Квачи мчался в салон-вагоне вслед за упорхнувшей избранницей. Паровоз летел, как на крыльях. Другие поезда стояли на станциях, уступая путь сгорающему от нетерпения Квачи. Про­неслись мимо Руан, Ле-Ман, Анжу, Нант. Наконец — Сен-Назар.

— Пароход "Бордо" уже прибыл?

— Через час отплывает.

— Слава Богу! Бесо, скорее!..

Часа через два, когда корабль вышел в океан и леди Харвей, словно второе солнце, озарила его верхнюю палубу, Квачи почти­тельно склонив голову, встал у нее на пути.

— Молю о снисхождении, миледи! Вы писали, чтобы я не искал вас. Увы, я не справился с первым повелением!..

Ледяное английское сердце дрогнуло.

В городе Биаррице, в стране басков, они сошли на берег.

Пока корабль входил в порт, Квачи показал леди в бинокль ажурную виллу в мавританском стиле, живописно венчавшую скалу.

— Вам нравится, миледи?

— Прекрасно! Жить над морем на такой высоте все равно, что в раю. Ах, если б она была свободна...

— Для вас она свободна, миледи. Эта вилла моя. Вы осчастли­вите меня, если соизволите...

— Ваша? Вот как... Я бы с удовольствием там пожила, но...

Квачи понял ее с полуслова:

— Не беспокойтесь, миледи, я буду жить в другом месте.

На таких условиях леди Харвей приняла приглашение...

С утра до ночи они наслаждались жизнью. То отправлялись на пляж, то на моторной лодке выходили в открытое море, то захо­дили в Байону, то на авто забирались в Пиринеи и нередко на целые дни оставались там среди басков.

Вечерами гуляли в парке, слушали концерты; затем ужинали в казино и подсаживались к рулетке.

Ледяное сердце леди Харвей иссушило Квачи.

Однажды после ужина, по дороге к своей вилле, в темной ал­лее Квачи обнял слегка захмелевшую леди и прижал к груди, затем пал к ее ногам, обливая их слезами.

Леди Харвей со смехом вырвалась и убежала.