Похождения бравого солдата Швейка. Окончание

метод нанимать служащих. Когда ему нужен был служащий, он помещал в

газетах объявление: «Требуется, для большой колониальной торговли в

Праге молодой, честный, старательный приказчик, интересующийся не

столько крупным жалованием, сколько хорошим обращением. Таковой должен

знать немецкий язык, уметь жарить кофе и солить огурцы». И когда такой

безработный приказчик присылал ему предложение своих услуг с просьбой не

отказать в любезности предоставить ему эту должность, обещая выказать

себя достойным его доверия и проявлять высшую старательность, то

господин Ворличек приглашал его к себе в магазин и предлагал ему: «А ну

ка, любезнейший, обойдите вокруг прилавка». Приказчик осторожно обходил

прилавок, а господин Ворличек протянет ему его заявление и аттестат и

скажет: «Нет. знаете ли, любезнейший, вас я не могу принять – вы слишком

медленно двигаетесь». Так он все искал да искал приказчика, пока, наконец, де напал на такого, который юркнул вокруг прилавка, словно

ласка. У Ворличека глаза даже разгорелись, и он сказал: «Вы мне

нравитесь, и я вас беру. Но только имейте в виду, любезнейший, у меня

был однажды приказчик, который пил чернила. Однако я это сразу замечаю, потому что после того как выпьешь чернил, губы становятся красными. Да, я большой специалист по части методов». Словом, поставил он этого

молодого человека заведывать отделением своей фирмы в Коширше, потому

что уж очень он остался им доволен; а на Рождество тот распродал весь

товар и укатил с какой то девицей в Италию. Так что, господин поручик, не на каждый метод можно положиться, потому что и с самым лучшим методом

можно попасть впросак… Э, да это Балоун вас ищет, господин поручик. Он, наверно, сварил вам кофе. Швейк, словно добрый товарищ, подошел рядом с

поручиком Лукашем к группе солдат и, увидев, что Лукаш в самом деле

принял из рук Балоуна кружку кофе, взял под козырек.

– Так что, дозвольте сказать, господин поручик: желаю вам приятно кушать.

– Благодарю тебя! – проскрежетал поручик над кружкой.

– Послушайте, Швейк, – спросил немного спустя вольноопределяющийся

Марек, – с каких это пор господин поручик с вами на «ты»?

Швейк взглянул на вопрошавшего и откровенно признался: – Он хотел, чтобы и я ему говорил «ты», потому что мы только сейчас вон

там у ручья выпили на брудершафт глоток сливовица. Он очень славный

человек и сразу же начнет говорить солдату «ты», как только услышит

пушку. А вот, когда мы услышим и ружейную пальбу, с нами перейдет на

«ты» и господин полковник. Это уж так заведено на военной службе, что

господа офицеры, когда им круто приходится, начинают считать нижних, чинов своими братьями.

Вокруг горели десятки костров, и к треску их примешивалось шипенье и

бульканье воды в сотнях котелков, в которых готовый кофе разваривался в

густую, черную, вонючую и приторную жидкость; сырые дрова чадили, ни за

что не желая разгораться, и солдаты, размахивая фуражками, изо всех сил

старались раздуть огонь, так что от дыма текли слезы из глаз. Затем

откуда то появился капитан Сагнер и объявил солдатам, что им дается

дневка. Это известие было принято с большим удовлетворением; но

настроение поднялось еще больше, когда распространилось известие о

подходе кухонь. Это чудо случилось около двенадцати часов дня и в кухнях

была уже сварена похлебка, которую тотчас же и роздали. Она была

довольно вкусная, и Швейк немало удивился, когда какой то солдат сказал: – Если бы такой суп подавали в ресторане, то можно было бы написать в

меню по латыни: консоме aqua fontana или короче: Н2O^*1 <#t1>* . Швейк

разыскал старшего писаря Ванека и передал ему слова солдата, Ванек

опечалился.

– Это сказал чревоугодник, – промолвил он. – Но надо же наводить

экономию, и потому я не могу класть туда все, что полагается. Кроме того

кашевары, эти мазурики, всю дорогу что то жевали… А то, что этот

лоботряс сказал, есть латинское название для химического обозначения

воды. Чего чего не позволяют себе эти паршивцы!… Имей в виду, Швейк, что

сегодня будут выдавать вино!

Выдача вина, шоколада и разных приправ «для улучшения пищи» являлась

тоже особенностью австрийской армии, и единодушное мнение солдат об этой

особенности гласило «Это сплошное воровство!» Выдавалось, например, ведро вина на роту; к этому ведру подходил фельдфебель и черпал из него

полную кружку. Его примеру следовал каптенармус. Словно из под земли

являлись откуда то кашевары и денщики, и каждый черпал. То, что

оставалось после них, должно было утолить жажду целой роты. Обычно

случалось так, что когда капрал вызывал свой взвод получать вино, в его

манерке оказывалось не более двух ложек красноватой бурды, и десять

человек, в один голос заявляли: «Пейте сами, господин капрал. Не стоит

из за такой капли и усы то мочить!» Поэтому и Швейк реагировал на

сообщение Ванека, которое должно было, повидимому, потрясти его, лишь

следующим образом:

– Это утка, потому что вино давно уже господа офицеры вылакали, а нам

дадут только понюхать, чтобы нельзя было сказать, что мы не все

получаем, что полагается. Вот тоже, когда наши отступали из под