Похождения Гекльберри Финна (пер.Энгельгардт)

Проснувшись уже довольно поздно, мы произвели тщательный осмотр пожиток, похищенных разбойниками с парохода, потерпевшего крушение. Там на шлись сапоги, простыни, разная одежда и множество других предметов, в том числе изрядное количество книг, подзорная труба и три ящика сигар. Мы с Джимом никогда еще в жизни не чувствовали себя такими богачами. Сигары оказались превосходными. Мы провели весь вечер в лесу, беседуя друг с другом; я, кроме того, читал книжки; вообще мы оба благо душествовали. Я рассказал Джиму все свои приключения на пароходе и на пароме, напирая на то, что такие события можно и в самом деле назвать приключениями. Он возразил, что никаких приключений не желает, и сообщил мне, в свою очередь, что когда я отправился в буфет, а он вернулся назад на палубу, чтобы спуститься на плот, то чуть не умер от испуга, убедившись, что плот исчез. Бедняга считал, что для него тогда все бесповоротно пропало: если его не спасут, то он непременно утонет, а если спасут, то, без сомнения, отправят назад к мисс Ватсон, с наложенным платежом, а она непременно уж тогда продаст его на юг. Я нашел, что он рассуждал очень здраво; вообще, когда нам случалось спорить с Джимом, он зачастую брал надо мной верх, так как обладал замечательным для негра умом.

Я много читал Джиму про королей, герцогов, графов и тому подобных; о том, как нарядно они одеваются, а также и про изящные их манеры и про то, как они называют друг друга «ваше величество» и «ваша светлость», вместо того чтобы говорить друг другу «милостивый государь». Глаза у Джима разгорелись. Он, очевидно, заинтересовался тем, что я ему читал, и сделал очень остроумное замечание:

— Я, признаться, не думал, чтобы их была такая уйма: я до сих пор слышал только о ветхозаветном царе Соломоне, да еще про тех королей, которые находятся в карточных колодах. Ну, а сколько при мерно получает король жалованья?

— Сколько он получает? Да сколько угодно! Если он хочет, то может брать себе хоть по тысяче долларов в месяц! Ну, разумеется, он берет себе всегда столько, сколько нужно. Ему ведь принадлежит решительно все.

— Тогда, значит, королям весело живется! Ну, а какую же за это жалованье с них требуют работу, Гек?

— Ровнехонько никакой! Впрочем, как бы тебе это сказать понятнее? Короли сидят каждый в своем государственном совете!

— Неужели?!

— Разумеется, сидят; то есть, значит, сидят себе совершенно спокойно, кроме того времени, когда приключится война. Тогда они идут воевать. В мирное время они возлежат на диванах, курят кальян, или же забавляются соколиной охотой или, наконец… Ш-ш… Что это за шум?

Мы вскочили и принялись осматриваться. Оказалось, что это был шум от колес парохода, находившегося далеко еще от нас вниз по течению и огибавшему мысок. Поэтому мы успокоились и вернулись к нашей прежней теме разговора.

— Да, — продолжал я, — по временам, когда королям становится скучно, они заводят ссоры с парламентами; если какой-нибудь депутат вздумает тогда супротивничать, — сейчас ему голову долой. По боль шей части, однако, короли заняты у себя в гаремах…

— Где именно?!

— В гаремах!

— А что такое за штука, гарем?

— Место, где султан держит своих жен. Разве ты никогда не слышал про гарем? Ну, хоть бы про тот, что имелся у царя Соломона? Он держал там целый миллион жен.

— Да, теперь припоминаю. Я… я немножко того… запамятовал… Гарем — это такой дом, где пропасть всякого бабья. Воображаю себе, какой адский крик и шум должен там быть постоянно в детской! Кроме того, эти жены всенепременно ссорятся промеж со бою. Значит, там всегда стоит дым коромыслом и поднимается настоящий содом. А еще уверяют, что царь Соломон был самым умным человеком на свете! Я этому положительно не верю, просто уж потому, что умный человек ни за что не захотел бы жить в таком кромешном аду. Нет, он ни за что бы не обзавелся гаремом! Он лучше бы устроил себе на эти деньги какую-нибудь фабрику, например, хоть меднокотельное заведение, если бы ему уж так нравился шум. Тогда, коли шум надоест, можно при остановить работу на этой фабрике. А ведь бабье так разойдется, его ничем не заставишь замолчать.

— Все-таки он был умнейший из людей. Мне говорила об этом сама вдовушка, — возразил я.

— Мало ли что говорила вдовушка, а я все-таки не считаю вашего Соломона умным человеком. Ему случалось выкидывать подчас очень сумасбродные штуки. Помните, как он собирался разрубить младенца на две половины?

— Да, мне рассказала про это госпожа Дуглас.