— Какой вздор вы мелете, герцог! — возразил ко роль. — Сиротки не потеряют через нас ни гроша, за исключением именно этих денег, отданных нам из рук в руки. Пострадают покупатели имущества. Как только выяснится, что мы были не вправе им располагать, т. е. вскоре после того, как мы ускользнем, — продажи окажутся несостоявшимися и все имущество вернется обратно наследникам. У сироток останутся: дом, ферма, завод со всем инвентарем; этого им вполне довольно. Кстати, они девушки молодые, не глупые, так что без труда успеют заработать себе кусок хлеба. Им из-за этого страдать не придется. С другой стороны, подумайте только, герцог, о многих тысячах людей, находящихся в гораздо худшем положении! Поверьте, что нашим племянницам не будет ни малейшего основания жаловаться на судьбу.
Короче говоря, король так ловко заговаривал зубы, что герцог под конец уступил и согласился с его доводами, объявив, однако, что считает величайшим безрассудством задерживаться долее в этом городке, где приходится иметь дело с таким опасным врагом, как доктор. Король успокоил его замечанием:
— Черт бы побрал этого доктора! Какое нам до него дело? Все здешние дураки на нашей стороне, а известно, что в каждом городе дураки составляют пре обладающее большинство.
Собираясь уже сойти вниз, герцог сказал:
— Кажется, мы спрятали деньги не в особенно надежное место?
Слова эти меня очень обрадовали. Я начинал уже побаиваться, что не услышу ничего, способного по мочь осуществлению моих планов. Король встревоженно спросил:
— Отчего вы так думаете?
— Мэри-Джен, разумеется, будет носить траур и прикажет негритянке, которая убирает в комнатах, уложить все цветные платья, чтобы спрятать их в кладовой. Неужели вы думаете, что негритянка, которой попадется мешок с золотом, может устоять против искушения позаимствовать из него малую толику?
— Вы опять выказали себя гениальнейшим человеком, герцог! У вашей светлости очень умная голова! — объявил король, принимаясь шарить под драпировкой всего лишь в двух или трех футах от того места, где я находился. Плотно прижавшись к стене, я стоял совершенно смирно, стараясь по возможности задерживать дыхание, но вместе с тем чувствовал, что дрожу всем телом. Я задавал себе вопрос: что бы сказали эти молодцы, если бы изловили меня здесь? — и пытался приду мать какое-либо оправдание на случай, если бы меня застали. Король вытащил, однако, мешок прежде, чем я успел обдумать свою мысль до половины. Он, очевидно, и не подозревал, что я был от него так близко. Взяв мешок с золотом, король засунул его в соломенный матрац, лежавший под периною. Засунув его подальше в солому, мошенники решили, что теперь деньги в пол ной безопасности, так как негритянка взбивает одну только перину, а соломенный матрац выколачивает лишь дважды в год.
Король и герцог были убеждены, что никто не найдет спрятанного ими золота; они находились в приятном заблуждении, а мешок с деньгами оказался в моих руках прежде, чем они успели спуститься с лестницы. Я пробрался тогда на цыпочках в свою каморку, в ожидании возможности подыскать для де нег более подходящее место; понятное дело, что лучше всего было спрятать мешок с золотом где-нибудь вне дома, так как если пропажу заметят, то в доме, без сомнения, обыщут все углы и закоулки. Не решаясь тотчас же выйти из дома, я лег в постель совершенно одетый, но чувствовал себя до такой степени взволнованным, что не мог бы никоим образом уснуть, даже при всем желании! На самом деле это и не входило в мои расчеты; напротив, мне хотелось как можно скорее отделаться от мешка с золотом. По прошествии некоторого времени я услышал, что ко роль и герцог идут к себе наверх. Спустившись потихоньку с кровати, я прильнул подбородком к верх ней ступеньке моей лестницы и некоторое время поджидал, не случится ли у них какой-нибудь казус, но ничего особенного не случилось.
Обождав, пока в доме смолкли все поздние вечерние звуки, а ранние утренние еще не начались, я осторожно сошел с лестницы.
Глава XXVII
Гробовщик. — Законное любопытство. — Подозревают Гека. — Спешная продажа и ничтожные барыши.