Похождения Гекльберри Финна (пер.Энгельгардт)

Теперь я чувствовал себя, с одной стороны, великолепно, а с другой — испытывал как нельзя более серьезные опасения. Без сомнения, мне было удобно и приятно разыгрывать роль Тома Сойера, но это чувство приятного спокойствия длилось до тех пор, пока не донеслось до меня с реки пыхтенье парохода, шедшего вниз по течению. Тогда я сказал себе самому: «А что если с этим пароходом приедет Том Сойер? Он может войти сюда с минуту на минуту и, прежде чем я успею предупредить его соответственным сиг налом, вдруг назовет меня по имени. Нет, это не годится! Не следует этого допускать! Необходимо выйти к нему навстречу и перехватить его по дороге». Ввиду этих соображений я объявил дяде и тетке, что хочу побывать в городе и доставить оттуда свой багаж. Пожилой джентльмен изъявил готовность ехать со мною, но я отклонил его предложение, объяснив, что умею сам править лошадью и не намерен причинять ему лично какого-либо беспокойства.

Глава XXXIII

Похититель негров. — Южное гостеприимство. — Ах, вы, бесстыд ник! — Вымазаны дегтем и осыпаны перьями.

Отправившись в тележке в город, я встретил на половине дороги другую тележку, ехавшую из города. Сидевший в ней пассажир оказался Томом Сойером. Я остановился и, обождав, пока тележка подъехала ближе, крикнул:

— Стой!

Тележка остановилась, а рот у Тома Сойера рас тянулся чуть не до ушей и остался в таком поло жении. Проглотив два или три раза слюну, словно человек, у которого в горле пересохло, Том проговорил наконец:

— Я никогда ведь не делал тебе ничего дурного, ты это знаешь. Зачем же вернулся ты с того света и являешься теперь мне?

Меня это порядком рассмешило, но я все-таки удержался и возразил серьезным тоном:

— Я еще не отправлялся на тот свет, а потому не имел основания оттуда возвращаться.

Услышав мой голос, он несколько оправился, но все-таки не мог еще вполне успокоиться.

— Я никогда не делал тебе ничего дурного, а по тому надеюсь, что и ты не сыграешь со мной никакой гадкой шутки. Поклянись честью индейца, что ты не привидение, а живой человек, — продолжал Том.

— Клянусь в этом честью индейца.

— Ну, что ж? В таком случае мне, разумеется, следует тебе поверить, но я все-таки… не могу понять, как это с тобой случилось? Тебя ведь убили разбой ники! Как же ты после того остался в живых?

— В том-то и дело, дружище, что меня никто не убивал. Я устроил так, что у всех явилось такое убеждение, будто меня убили разбойники, тогда как и разбойников-то даже никаких не было. Если ты все еще не веришь, что я жив, то подойди ко мне и ощупай меня.

Том принялся и в самом деле меня ощупывать. Результаты исследования вполне его удовлетворили, и он так обрадовался свиданию со мной, что положи тельно не помнил себя от восторга. Ему очень хотелось узнать все подробности того, каким именно образом мне удалось так ловно тереть всем очки. Он находил выкинутую мною шутку чрезвычайно ловким таинственным приключением, а такие приключения по-прежнему интересовали его более всего на свете. Я сказал, однако, что должен, к сожалению, отложить еще на некоторое время объяснение на этот счет, — велел вознице Тома обождать его немного и, посадив приятеля в тележку, проехал с ним несколько шагов дальше. Остановив затем лошадь, я рассказал Тому, в каком затруднительном положении очутился, и спросил, каким образом рассчитывает он теперь поступить? Том потребовал у меня минуту на размышление, предупредив, чтобы в течение этого времени я ни под каким видом ему не мешал. Он думал очень усердно и притом значительно дольше предположенного срока, а затем, хлопнув себя по лбу, сказал:

— Наконец-то придумал! Возьми мой чемодан в твою тележку и скажи, что он твой. Повороти назад и поезжай потихоньку, так, чтобы вернуться домой не раньше, чем следует. Я, в свою очередь, вернусь в город и поеду оттуда следом за тобой с таким расчетом, чтобы прибыть через четверть часа или полчаса после тебя. В первое время ты не должен показывать вид, будто меня знаешь.

Я возразил своему приятелю.

— Все это прекрасно, но только обожди еще минутку. Я должен открыть тебе одну тайну, которую никто, кроме меня, не знает. Дело идет о негре, которого я хочу выкрасть из рабства. Это Джим, при надлежащий старушке мисс Ватсон.

На лице Тома изобразилось опять величайшее изумление.

— Как, неужели Джим?

Он остановился и призадумался. Заметив это, я продолжал:

— Знаю заранее, что ты на это ответишь! Ты скажешь, что это грязное, непристойное дело, но мне от этого будет не легче. Я, друг мой, до того опустился, что не могу поступить иначе. Я решился во что бы то ни стало выкрасть Джима и хочу, чтобы ты, по крайней мере, молчал и не мешал мне. Согласен ты на это?

Глаза Тома засверкали.

— Да я и сам помогу тебе его выкрасть! — воскликнул он с оживлением.