Похождения кокетки

Пока Максим, истекающий у моей кровати дождевой водой, поведывал мне историю про вероятно несуществующего ребенка, я оценила ситуацию. Мой телефон лежал на зарядке и взять незаметно я бы его точно не смогла, также, как и воспользоваться маникюрными ножницами – их я благополучно сегодняшним вечером вытащила из-под подушки. И тут мне в глаза бросился газовый баллончик, крышка которого виднелась из приоткрытой сумки. Мне надо было только до нее добежать – расстояние было около пяти шагов, и быстро сориентироваться, в каком направлении брызгать. Максим, между тем, смотрел на меня безотрывно, поэтому подловить удачный момент мне бы едва удалось. Я досчитала про себя до десяти и соскочила с кровати, но не пробежала и двух метров – он тут же перехватил меня. Кружка с грохотом упала на пол и разбилась. Огромными ручищами он обвил меня в районе талии. Силы в нем было немерено и хоть я и пыталась сопротивляться, но это было бесполезно.

– Помогите! – крикнула я.

– Замолчи! – шепотом процедил он. – А ну замолчи!

– Помогите! Помогите! – не унималась я.

Я махала ногами в разные стороны и била его руками в грудь. С прикроватной тумбы слетела лампа и ежедневник. Я билась в его руках, словно мелкий зверек, угодивший в капкан. Он пытался меня удержать, но от резких движений потерял баланс и поскользнулся в луже около стула. Мы оба рухнули на пол. Воспользовавшись моментом, я поползла в сторону сумки. И мне даже удалось схватить ее за ручку, но тут в мои ноги вцепился Максим. Одним движением он подтянул меня к себе. Коленом я наткнулась на осколок кружки и на пол брызнула кровь, которая тут же окрасила в красный цвет насквозь мокрую сорочку. «Дела мои плохи», – подумала я. Шанс, что кто-то придет мне на помощь, был очень невелик. И тут я вспомнила Вику. Она мне всегда говорила: «Ромашковая моя, если на тебя нападет какой-нибудь бугай, то бей его либо в кадык, либо между ног». По моим подсчетам мое колено находилось как раз в нужном месте. Я изо всех сил двинула не раненной коленкой вперед, но удар пришелся ему куда-то в бедро. Казалось, он даже и не заметил его. Он вскочил с пола, поднял меня и швырнул на кровать, а сам сел на корточки. Его глаза сейчас находились всего в паре сантиметров от моих. Он сверлил меня пристальным взглядом полным холодной, совершенно неведомой обычному человеку ярости.

– Ты ведь больше не будешь так кричать? – шепотом произнес он.

Я покачала головой.

– Тогда я вернусь на свое место. Только ты больше таких фокусов не вытворяй. Договорились? – попросил он.

Я снова кивнула.

Он сел на стул, улыбнулся, и как ни в чем не бывало, продолжил рассказывать историю про Вову Смирнова:

– Настоящая звезда баскетбола, самородок. Я, как тренер, могут сказать, что такие дети редко встречаются. Он еще нашу страну прославит. А ты чего чай не пьешь? Или может черный не любишь?

Я была не в силах совладать с мандражом и продолжала молча стучать зубами. Он приподнялся со стула, взял кружку с чаем и подал мне. Я приняла ее дрожащими руками и чуть не вылила ее содержимое на себя.

– Спа..си..бо, – вымолвила я.

– Пожалуйста! – радушно сказал он, вернувшись на стул. – По правде сказать, я сюда не о Вове Смирновом пришел разговаривать. Ты в прошлый раз так быстро убежала, а мне хотелось продолжить наше знакомство. Я, конечно, все понимаю – у тебя работа. А работа – это дело ответственное. Да и я хорош: сидел как дурак и молчал. Да еще мама не вовремя позвонила. Вообщем, в первый раз я не смог произвести на тебя впечатление. Хотел исправиться. Так вот о чем это я? А! Ты знаешь, Марианна, я ведь с детства баскетбол люблю. – в его глазах вдруг появился огонек, тот, который бывает у людей, которые делятся своими мечтами. – Я всегда хотел быть тренером. Смотрел на учителя по физкультуре и восхищался им: такой он всегда важный ходил. Со свистком. И все его слушались. У него даже свой кабинет был. А шкафы в нем от потолка до пола были заполнены баскетбольными мячами, – сказал он со взглядом полным восхищения, будто рассказал не о спортивном инвентаре, а о тайнике с сокровищами. – А у меня освобождение от физкультуры по здоровью было. Я на каждый урок приходил в форме, но меня не пускали. Никогда. Всегда отправляли на скамью освобожденных. Марианна, я должен признаться, – сказал он и опустил голову вниз совсем, как ребенок, – никакой я не тренер. Я соврал. Просто хотел произвести на такую красивую девушку, как ты впечатление. А Вова Смирнов мой одноклассник. Самый лучший был в секции по баскетболу. Я всегда приходил по вечерам на его игру посмотреть. А так я вообще на общественных началах двор наш подметаю. Мама говорит, доброе дело делаю. А добрые дела – это хорошо.

Он повернул голову в сторону окна.

– Люблю дождь, – сказал Максим и замер.

Так он просидел минут 20. Изредка он прикрывал глаза и тогда улыбка на его лице становилась еще шире. Наверняка, в эти минуты он представлял себя тренером, тем самым, которым так восхищался в школе.

– Спасибо за разговор, Марианна. – сказал он. – Ты очень приятный собеседник. Надеюсь, еще увидимся…