Похождения комиссара Фухе

— Бросить курить мне никак не возможно, — разоткровенничался Фухе, потому как больше ничего толком не умею.

Потом комиссар пошел по ложному пути. Он стал проверять родословную Кан де Лябра на предмет того, не было ли у него в роду непарнокопытных. Догадка не подтвердилась. Фухе сидел у себя в кабинете унылый и скучный и пытался выдумать нетрадиционный метод расследования. Тут в кабинет просунулась голова Лардока.

— Ну как, господин комиссар, есть сдвиги? Фухе стал торопливо и сбивчиво излагать инспектору свою точку зрения. Лардок слушал, слушал, а потом сразил комиссара длинным и непонятным словом «аллегория».

— Вы, я вижу, ходите по кругу. Хотите поймать черную кошку в темной комнате, а кошки, знаете ли, там и нет.

— Я хочу поймать убийцу, — сурово ответствовал комиссар. — А если ты знаешь больше, чем говоришь, то у меня есть свои методы, — комиссар заерзал в кресле, пытаясь извлечь испытанное пресс-папье.

— Ну что вы! — залебезил Лардок. — Я хочу сказать только, что эта заметка про лошадь — вы ведь ее помните?..

— Угу, — угрюмо подтвердил Фухе и оставил пресс-папье в покое.

— Так вот, насчет лошади. Это аллегория. Вы меня понимаете? Фухе сделал вид, что понял, но у него это не получилось.

Тогда Лардок пояснил:

— Аллегория — это когда пишут про лошадь, а имеют в виду человека. Понятно?

Комиссар стал накаляться.

— Вы что же, за идиота меня принимаете? Это лиминтарные вещи!

Слово «элементарный» Фухе долго репетировал в присутствии Алекса и теперь пользовался им без запинки.

Посрамленный Лардок убрался.

Комиссар Фухе, окрыленный успехом такого открытия, поспешил к Конгу похвастаться новостью. Когда Конг выслушал Фухе, он хохотал до изнеможения, до обморока, а потом, придя в нормальное состояние, спросил:

— Что ты обычно куришь, цыпленок?

— Махорку, — неизвестно почему соврал Фухе и принял стойку смирно.

— Вот тебе десять пачек табаку, и премия будет! Получается, что раз цыпленок был табака, значит, любого человека убьет, как лошадь!.. Посмешил старика, ей-богу! А теперь иди. Завтра ты свободен.

Комиссар бодро вышел из управления и поспешил в «Дрозды».

— Гарсон, десять пива! Да поживее!

Дожидаясь пива, Фухе поскреб затылок:

— Кто их, начальников, разберет?.. То кричат, то смеются… Лиминтарное ведь дело…

6 апреля 1986 г.

Алексей Бугай АВТОРИТЕТ

Дело попалось необычное. Комиссар Фухе, как правило, не занимался такими вещами, но на этот раз его вызвал СТАРШИЙ комиссар Конг и НАСТОЯТЕЛЬНО ПОПРОСИЛ, чтобы Фухе взялся за это дело. А необходимо было обнаружить авторитет, утерянный одной научно-исследовательской лабораторией. В пропаже авторитета был повинен целый коллектив сотрудников, конкретные же виновники так и не объявились.

Мир науки был чужд комиссару. Чужд и враждебен. Такое отношение к науке и ученым появилось у Фухе много лет назад, когда он был отчислен из первого класса начальной школы за исключительную тупость и своенравие.

С тех пор отношение это не менялось, а с течением времени только усиливалось.

Как всегда, отправляясь на задание, комиссар положил в карман пресс-папье. На его вопрос, как же выглядит этот злосчастный авторитет, Конг ответил, что это когда все хорошо, и все тебя уважают… и вообще, нельзя не знать таких лиминтарных вещей.

— Да, — поспешил согласиться Фухе, услышав знакомое слово; он оживился, заулыбался, а сам подумал, что для того, чтобы все было хорошо, и все тебя уважали, достаточно просто выпить пива и выйти на улицу.

— Можно я возьму с собой Алекса? — поинтересовался Фухе у Конга.

— Алекса можешь взять, а вот пресс-папье оставь: ученые народ нервный, капризный, черепа у них ломкие, могут и не понять. И вообще, пресс-папье это прошлый век! Сейчас, когда взлетают «Челленджеры», люди срывают горы и загрязняют ими океаны… — Конг явно увлекся.

— Да, — пробормотал Фухе, — «Челленждеры» действительно взлетают… но невысоко… Однако меня это не касается, а что до пресс-папье, то это оружие испытанное, и расставаться с ним вот так сразу было бы мучительно…

Лаборатория поразила комиссара обилием блестящих предметов. Блестели какие-то никелированные трубочки, полированные бока приборов, стеклянные стаканы, заварная чайница на цифровом миллиамперметре, чайные ложечки в пузатых колбах с остатками чего-то липкого на дне, стрелочные индикаторы с указателями «больше-меньше» и графики биоритмов на глянцевой бумаге, развешанные на стенах и стульях.

— Это у вас пропал раритет? — спросил Фухе у какого-то мужика в огромных роговых очках.

— У нас, — подтвердил мужик. — Нету авторитету.

— А это чего? — заинтересовался тем временем Алекс и оторвал от стены полку с приборами.

— Это полка с приборами, — пояснили подоспевшие мужики ученого вида. — А вы кто? — осведомились они в свою очередь.

— А я — Алекс, друг комиссара Фухе, — с достоинством ответил Габриэль Алекс. — За компанию пришел.

Фухе тщательно обшарил всю лабораторию, но ничего, похожего на авторитет, не нашел.

— И давно вы потеряли этот свой…