Похождения комиссара Фухе

Мебель продали еще летом. За ней последовали шторы, комплекты парадной формы и даже пепельницы. Оставался любимый компьютер Левеншельда, сейф, старая лампа и личное оружие. Фухе, наслушавшись самых нелепых предложений, отправился куда-то посоветоваться, а сотрудники отдела вяло, уже в сотый раз обсуждали ситуацию.

— Может, картотеку продадим? — предложил Уве Лист. — Бандюгам? все-таки информация…

— Разве что… — вздохнул сержант Верди. — Хотя они, похоже, и так в курсе. Раньше надо было…

Содержимое картотеки Верди загнал Леопольду-младшему еще в октябре.

— Да, кисло, — подвел итог Лист, соображая, что пора подаваться обратно в налетчики.

За дверью загремели тяжелые командирские шаги. Офицеры привычно вскочили. Фухе вошел своей обычной шаркающей походкой, слегка пошатываясь от праздничной дозы, принятой в «Кроте». Посмотрев на замерших в ожидании коллег, он выждал минуту, а затем хмыкнул и бросил на стол толстую пачку национальных «престижей»:

— По миллиону на каждого, ребята!

— Ура-а-а-а!!

По миллиону, конечно, было мизером, едва хватало на пару бутылок водки, но все же побольше, чем платило родное государство.

Деньги были поделены с быстротой, невиданной даже в поголовной полиции.

Офицеры, удовлетворенно переглядываясь, засобирались домой.

— Как всегда, второго? — уточнил у шефа ветеран Лист.

— Гм-м, — неопределенно пробурчал комиссар.

Это было настолько странно, что все замерли, а Левеншельд, уже заносивший ногу над порогом, нерешительно оглянулся и отступил назад.

— То есть как, шеф? — удивился Верди. — Нам выходить первого?

— Вы это… ну, того… — Фухе был смущен, что вообще-то бывало только раз в год, и то по случаю високоса. — Можете не спешить. Ну, дома, что ли, посидите… Кроссворды опять же…

«Грипп, что ли?» — подумал Левеншельд, а у невежливого Листа мелькнула непочтительная мысль о приступе застарелой шизофрении.

— В общем, не спешите, — повторил комиссар. — Я это… Ну… В общем, продал…

— Что продали? — не выдержал нетерпеливый Верди.

— Все продал! Все управление — от фундамента до крыши! Фирме «Алекс и Шелтоух» — под офис! Ясно?

И тут на окаменевших сотрудников поголовки навалилось свинцовое молчание. Наконец, минут через пять, ктото осмелился проблеять:

— А… работа как же, шеф?

— Новый год — новые проблемы, — философски заметил комиссар. — Поспешите, ребята, а то сейчас мебель заносить будут…

В коридоре уже грохотали тяжкие шаги грузчиков. «Алекс и Шелтоух» вступали в свои законные права, опережая спешивший в управление поголовной полиции Новый год…

31 декабря 1993 г.

Борис Успенский БЕРЦОВАЯ КОСТЬ ПРАБАБУШКИ

Фухе сидел в своем кабинете и равнодушно поглядывал на красотку Мадлен, которая выгребала останки незадачливого репортера, пытавшегося взять у комиссара интервью. Крепкий, однако, попался репортеришка! О его голову раскрошилось лучшее пресс-папье! Сам виноват: настрочил фельетон о работе поголовной полиции, а после имел наглость явиться за автографом!

Между тем интуиция подсказывала, что сегодня предстоит поработать. Комиссар хотел приказать ей заткнуться и не предрекать всякие гадости, но опоздал. В дверь постучали, и в кабинет, едва касаясь пола, вошла женщина, очень привлекательная, с чертовщинкой в черных, словно южная ночь, глазах. Мадлен покачала головой, вздохнула и направилась за свежими тряпками и новым ведром для мусора. Уж она-то знала — Фухе не ведал пощады, особенно когда пребывал в гнусном расположении духа.

Красотка, мягко, словно дикая кошка, ступая по ковру, подошла к столу, мило улыбнулась и присела в кресло, небрежно закинув ногу за ногу. Странно — но в этот момент Фухе почувствовал, как его плохое настроение, а равно и обычная кравожадность, клином вылетают в открытое окно.

«Выпить бы чего!» — мелькнула последняя трезвая мысль, и в тот же миг девица взмахнула черными, цвета вороного крыла, волосами, и на столе появилась бутылка конъяка и две стопки, а вслед за ними — блюдце с засахаренным лимоном. Фухе сглотнул. Пробка сама собой вылезла из горлышка, сосуд воспарил, и конъяк без всякого постороннего вмешательства очутился в рюмках.

Фухе хотел высказаться по поводу увиденного должным образом, но вместо этого услышал из собственных уст нечто несусветное:

— Весьма польщен вашим приходом в мой скромный кабинет, сударыня!

Гостья мило улыбнулась:

— О герцог! Только вы можете мне помочь! Меня направила к вам ваша почтенная матушка. Недавно мы имели честь беседовать…

Собрав остаток сил, комиссар потянулся к запасному пресс-папье, но вместо этого неожиданно для себя поднялся, галантно облобызал ручку дамы, после чего вновь с вожделением поглядел на бутылку. Бутылка поняла его без слов.

Заглянувшая в кабинет Мадлен перекрестилась и грохнулась в обморок.

— Продолжайте, сударыня! — предложил неузнаваемый Фухе. — Как здоровье моей покойной матушки?

— О, отлично!

— Простите, с кем имею честь?

— Я внучка Бабы-Яги и невеста сына Кащея V Бессмертного, наследного принца и будущего властелина Кащея VI.

Комиссар почувствовал, как у него отнимаются ноги.