Похождения комиссара Фухе

В конце концов бесчинства Леонарда привели к тому, что тюремная охрана решила объявить забастовку. Это случилось после того, как Леонард отнял у кассира деньги, предназначавшиеся для выплаты жалования тюремщикам, а самому кассиру отрезал уши и прибил ко лбу табличку с надписью «Фухе».

С началом забастовки камеры открывать перестали, прогулки стали невозможными, зэки сидели рядом с переполненными парашами и очень хотели кушать.

Наконец-то, что должно было случится, случилось. В ответ на забастовку сотрудников начали забастовку и клиенты Горячего Холма. С почтовым воробьем они отправили свои требования в министерство внутренних дел: вернуть то время, когда их кормили, выносили из камер парашу и водили гулять.

Для урегулирования конфликта прибыла правительственная комиссия во главе с министром сельского хозяйства. Пока она разбиралась в требованиях сторон, сосед Фухе по камере посещал сходки заключенных, которые разрешил пьяный Дюмон, лично открыв все камеры. Сосед бурно митинговал, произносил пространные речи о международном положении и требовал наказать виновных в землетрясении в Армении. Однажды он вернулся с митинга с выбитым глазом, но сияя от восторга.

— Ну, что я говорил? — обратился он к Фухе. — Скоро мой костыль понадобиться!

Наконец, комиссия пришла к выводу, что требования бастующих сторон сходятся в главном: они требуют им выдачи бывшего комиссара Фухе для свершения над ним братского самосуда. Зэки требуют этого потому, что так хочет Леонард, а Леонард зарекомендовал себя как человек, с которым лучше не шутить: он с вами пошутит и сам, только дайте повод. Охрана тоже требует выдачи ей Фухе с тем, чтобы потом его передать зэкам, — по двум причинам: во-первых, только после выдачи комиссара появлялась надежда, что Леонард утихомирится и будет душить в день не более двух тюремщиков, а, во-вторых, мертвый Фухе прекратит свои антигуманные эксперементы по дойке южноамериканских бизонов и ощипыванию страусов живьем, что противоречит высоким нравственным нормам исправительно-воспитательного заведения.

Веселый сосед сообщил комиссару вывод комиссии: во избежание обильного кровопролития выдать заключенного Фердинанда Фухе остальным заключенным и вызвать похоронную команду для погребения выданного.

— И кто он такой, этот Фухе? — недоумевал сосед. — Сколько душ я загубил, а о таком злодее не слыхал… Ты его не знаешь? — спросил он у сокамерника.

— Н-незнаком, — буркнул комиссар и почесал корявый затылок. — А когда этого Фухе выдавать станут?

— Дык, сейчас и станут! — радостно сообщил сосед. — Уже по камерам пошли — отыскивать его.

— Неужели начальство не знает, в какую камеру его посадили? — удивился комиссар, холодея от предчувствия близкой смерти.

— Так ведь начальник-то, Дюмон, переводил его, говорят, с места на место, а потом запил, загулял — да и забыл, где его дружок отдыхать изволит.

Не успел сосед закончить последнюю фразу, как дверь в камеру распахнулась, и на пороге появился здоровенный негр в полосатой пижаме.

— Эй, Хрящ! — заорал он на соседа Фухе. — У тебя в камере его нет?

— Ты что, Хлыщ! — не менее громко ответствовал Хрящ. — Уж я бы знал, с кем нары делю! Да и сам знаешь: был бы он здесь, разве я живой до сих пор остался?

— А это кто там в углу? — подозрительно спросил негр, вглядываясь в полумрак.

— Хлюпик какой-то, даже матом не говорит, — Хрящ захохотал. — А Фухе, говорят, всегда пьяный и почеловечески не разговаривает!

Хлыщ удовлетворенно прикрыл двери и двинулся дальше.

Нечего и говорить, что Фухе так и не нашли. Комиссия вынесла резолюцию, что с исчезновением Фухе конфликт исчерпан, сняла Дюмона с должности начальника тюрьмы и отбыла.

Хрящ побродил немного по тюрьме, пообщался с единомышленниками и приковылял в свою камеру с отрезанным ухом.

— Вот! — радостно произнес он. — Я же говорил, что костыль еще понадобится! А ухи всем Леонард режет. Это у него обряд такой. Его временно начальником тюрьмы сделали. Говорят, мол, он и так фактически начальником стал!..

Чтобы покончить с постоянным кошмаром, в который повергло всю тюрьму появление Леонарда, Фухе решил покончить с самим Леонардом.

4. РАССТРЕЛ

Леонард был его старым незнакомым. Еще на заре своей карьеры Фухе обвинил его в совершении тяжкого преступления — и совершенно напрасно. В результате Леонард, повинный во всех других преступлениях, получил не пять пожизненных сроков, а шесть сроков с половиной, отчего и невзлюбил комиссара.

В эту ночь Фухе разбудили в три часа.

— Куда? — спросонья опешил старый вояка.

— Куда-куда! — передразнил его соглядатай в маске. — На расстрел, конечно, тоже спросил: куда!

Комиссар в панике заметался по камере. Как же так? Кто его заложил? Ведь никто не знал, где он находится…

— Габриэль Алекс тебя вкинул, — словно читая его мысли, внезапно брякнула маска. — Ну-ка, живо!

Фухе от неожиданного пинка кубарем выкатился в коридор под издевательское гоготанье конвоира.