Пролог, в котором автор пытается оправдать свои эротические наклонности. Сейчас весь мир невольноЗвенит от птичьих стай.. Сейчас цветет привольно Фривольный месяц май. Пустивши без уступок Все стрелы в оборот, Кивает из-под юбок Насмешливый Эрот. По уши в плед замотан Ханжа ворчит: "Ай,ай". Дурак! На то Эрот он, На то и месяц май. Итак, увлекшись маем, Забыв дела свои, Давайте поболтаем О странностях любви! И тихо, для начала, Уйдемте, например, В тот век, когда плясала Луиза Лувильер, Когда в любовном хмеле С полночи до зари Сверкали и шумели Версаль и Тюильри, Когда в туманной дали От адъюльтерных сцен И день и ночь дрожали Сен-Клу и Сен-Жермен. I Итак, без разговора Позвольте мне, мадам, Гильом де Рошефора Сейчас представить вам! Известный волокита, По виду — Адонис. Позвольте, где же вы-то, Сиятельный маркиз? Поищем-ка немножко Маркиза мы... ага! Вот домик, в нем окошко, В окошке же... нога! Я поясню вам это, Нет проще ничего: Окошко то — Фаншетты, Ну, а нога — его. Итак, вот этот франтик Повеса из повес, На первое свиданье В окно к Фаншетте влез! II Но дьявол скользким змием Скользнул вдруг к их ногам И азбуку любви им Читать стал по слогам. Так чорт нас одурачил, Мадам, и с этих пор Свою карьеру начал Гильом де Рошефор. И все забыв на свете, В тумане, как слепой, Блуждал он по Фаншетте Дрожащею рукой. В игру втянувшись эту, В довольно краткий срок Он изучил Фаншетту И вдоль и поперек! Ах, ни один ученый С начала всех начал Так страстно и влюбленно Наук не изучал! Бледнеть стал звездный купол И смолкли соловьи... Маркиз же так и щупал Все... почву для любви. И дар любви фривольно, В неведеньи блажен, Он расплескал невольно У розовых колен! Любовь многообразна, Но важно лишь одно Любить друг друга страстно, А как — не все ль равно! III Я слышу вопль рутинный: "Ах, горе! Ах, беда! Ах, бедная кузина!.." Оставьте, господа, Кузине горя мало. И ведь в конце всего Она не потеряла Ну, ровно — ничего! Коль вдруг распухнут губки Есть крем для их услуг, А для измятой юбки Имеется утюг. Хоть был с кузиной нежен, Но, право, до сих пор, Как триста дев безгрешен Маркиз де Рошефор. И до сих пор о страсти Не знал бы, если б в нем Не приняла участья Мадам де Шевиньон. IV