Похождения поручика Ржевского

Глава сорок восьмая. Неудачный приступ

После обеда спевшаяся троица офицеров (Ржевский, Бекетов и Арцимович) выпросила в штабе разрешение на посещение Варшавы (ввел Милорадович такой порядок) и отправилась гулеванить по ее центральным улицам. От заставы до центра было неблизко, и друзья наняли извозчика. При себе они имели сабли и еще по пистолету в укромных местах (Дмитрий предпочел в кобуре под ментиком, только на спине, повыше ягодиц. Выхват был мгновен-ный, проверял). Это была первая столица зарубежного государства, которую они посетили, и она поразила их своим европейским видом. Большинство зданий в Старом городе было по-строено в стилях барокко и рококо и насчитывали обычно 3 этажа. Встречалось много двор-цов знаменитых семейств (Конецпольских, Любомирских, Тарновских, Потоцких, Браницких, Замойских…), а также Саксонский, Брюля, Понятовского и внушительный Королевский за-мок (пятиугольный, краснокирпичный, трехэтажный, с башенками и часовой башней над входом), нависший над Замковым садом, разбитым на склоне к Висле. Побывали они на стандартной Рыночной площади с ратушей, посмотрели издали на многочисленные костелы, а потом вышли на Королевский тракт, ведший к южному предместью и изобилующий много-образными магазинами, кафетериями и ресторанами и здесь "зависли": посидели в ресто-ране, поели и выпили, но вскоре публика им не понравилась (много панов и все втихомолку на них ярились) и они переместились в кафетерий, где стали "приходить в себя" и погляды-вать на пани и панночек (основных посетителей заведения). Все женщины смотрели только на них (с неопределенными выражениями на лицах), но Ржевский почему-то активности не проявил, а корнеты так уже привыкли быть в тени своего лидера, что не решились завязывать знакомства. Но вот поручик встал со стула и сказал:

– Надо купить детям нашего мажордома каких-нибудь сластей. Идем по магазинам.

В итоге были куплены набор засахаренных фруктов, коробка с пирожными и сливочный сло-еный торт, а также ножичек с разнообразными лезвиями и шильцами, две куколки в нарядных платьицах и шелковый женский платок (инициатива Арцимовича).

– Платок, я полагаю, куплен для Баси? – едко спросил Ржевский. – Вот ты и пойдешь к ней со всеми дарами. Впрочем, вдруг она все это примет? А потом тебя и приголубит? Кто разберет мотивы этих женщин…

Увы, Арцимович был Басей решительно развернут, причем со всеми дарами.

– Дался тебе этот платок! – укорил его лидер. – Дай мне сласти, сам отнесу.

К Басе и ее воспитанникам Ржевский подошел с неожиданной стороны, держа руку с пира-мидой подарков за спиной, и сказал выученные по-польски слова:

– Пани и панове! Кто угадает, что я держу в руке: торт, пирожные или фрукты в сахаре?

– Торт! – закричала бойкая девочка.

– Пирожные! – возразила ее подружка-соперница.

А мальчик трех лет ничего не сказал, только ухватился за подол Баси, глядя на красивого и страшного усатого дядю.

– Угадали, паненки! – возвестил гусар. – И торт и пирожные! А за правильно отгаданные от-веты я вручу вам еще приз: фрукты в сахаре на любой вкус!

И выставил на край скамеечки свою пирамиду.

Малышня, взглянув на строгую воспитательницу, подбежали к сластям и стали их сортиро-вать на скамейке, Бася же сказала по-французски:

– Вы ужасно говорите по-польски, поручик. Может и по-французски тоже?

– En francais aussi (По-французски тоже) – ответил Дмитрий.

– А куда вы девали платок? Прикарманили?

– Вы очень прозорливы, мадмуазель Собеская, – ухмыльнулся Ржевский, вытянул платок из кармана и ловким взмахом накинул его на шею панны.

Бася стянула платок, небрежно бросила его на скамью и сказала с акцентом, но по-русски:

– Яркий пример русской галантности: принес вкусняшки детям, тряпицу бабе и ждет, что ба-ба сейчас задерет подол – на, родимай, заслужил!

– Да-а, – сказал Дмитрий. – И нет!

После чего помахал витиевато рукой в поклоне, шаркнул ногой, выпрямился, повернулся и пошел прочь, запев песню "Во саду ли, в огороде девушки гуляли, все хорошие, да только не по Сеньке шапка!".

Оказавшись в кругу приятелей, Ржевский сказал:

– Саша, придется тебе еще раз сходить к этой змее – вроде как ты извиняться пришел. После чего говори о чем угодно, но добейся, чтобы она заговорила. А заговорив, раздосадованная женщина обязательно выскажет все, что у нее на душе. Сможешь после этого приластиться к ней – одобрю без упрека. А пошлет вдаль – иди ко мне на доклад.

Сашка отсутствовал с час, но вернулся с кривоватой улыбкой и стал докладывать:

– Она точно на тебя запала: полчаса рассказывала мне какой ты грубый, наглый и тупой сол-дафон. Еще интересовалась, сколько польских офицеров ты убил, узнавал ли их фамилии и не было ли среди них Собеских и Потоцких.

– Надеюсь, ты перечислил ей с десяток магнатов? Без Собеских и Потоцких, разумеется…

– Я и не знаю никого из польских магнатов – кроме Радзивиллов. К тому же разве мы спра-шиваем поверженного противника: скажи свое имя?