Похождения сестёр. Миссия: Альянс (СИ)

Пирожные, кексы, тортики, вафли, муссы, желе, порции всевозможного мороженного, а так же графины и хрустальные мисочки, наполненные сладкими и горькими, шипучими и негазированными напитками — всё это возвышалось многоступенчатой пирамидой на каждом из столиков в нарядном платье-скатерти. К сожалению, я слишком нервничала, чтобы съесть хотя бы кусочек. В тот момент, когда зал затопил тёплый золотой свет, вся холодность и мрачность вмиг испарилась, остался лишь мнимый уют и покой. Убранство бального зала напоминало интерьеры оперного театра — высота украшенного фресками потолка, обилие золотого и алого, масштаб помещения. На этом, собственно, сходства заканчивались и начинались различия — всего два яруса, отсутствие бархатных кресел, высокие, в несколько этажей, окна-двери, ведущие на широкие полукруглые балконы. За выпуклым стеклом открывался вид на Великое море, в водах которого тонуло умирающее солнце. Давненько я не видела подобного неба — обычно оно радовало глаз пастельными, нежными тонами, сейчас же оно будто кричало: Берегись! Надвигается апокалипсис! Особенность главного водоёма Альянса заключалась в том, что он не отражал, а как бы вбирал в себя, напитывался и принимал в итоге ту же гамму, что и небосвод. От этого становилось по-настоящему не по себе, создавалось впечатление, что ты находишься внутри извергающегося вулкана. Небо мерцало и искрилось жёлто-оранжевыми отсветами на фоне яркой красной драпировки. Я неотрывно наблюдала, как прямо на глазах оно стало темнеть. Появились широкие полосы чернильно-фиолетового и синего. Чуть позже расцвел орхидейно-фиалковый. Полная, невероятно огромная луна явилась в своём самом лучшем наряде — серебряном пышном платье. Сегодня она затмила всех. Только встретив давнюю подругу, которую ждала на протяжении месяца, я позволила себе успокоиться и обернуться.

Члены королевских семей устроились каждый на своём троне. Райли положила слишком тонкую кисть на подлокотник Алекса, покрыв его руку своей. Но Ал плавно убрал её, сделав вид, что у него затекла спина. Принцесска капризно надула губки, выкрашенные в тон рубиново-красной розе, торчащей из нагрудного кармана принца.

Луизиана, облачённая в голубо-белый наряд со шлейфом и сверкающей короной на голове, медленно и величаво поднялась с трона. Она вышла вперёд и, похлопав в ладоши, призвала всех к вниманию.

— Дамы и господа, миледи и милорды! Я рада приветствовать всех вас сегодня на торжественном мероприятии в честь бракосочетания моего любимого сына Алексиса Лон Шерри Бромсменгемского и не менее любимой невестки Райли Дюамель Де Агонье. Этот день особенный, как для Альянса Сердец, так и для Огненной Розы, ведь сегодня представители двух миров свяжут свои судьбы в одну общую. Традиция бракосочетания представителей наших планет имеют глубокие корни, уходящие в древность. Мы не в силах что-либо изменить, и, несмотря на это, будем надеяться, что брак этот будет светлым и добрым, а наши юные наследники смогут полюбить друг друга. Церемония, что будет проведена ровно в полночь, свяжет молодых красной нитью, которую не в силах будут разорвать никакие невзгоды. Она соединит их сердца на веки вечные!

Веки вечные… Веки вечные… вечные…

Эта фраза эхом отдалась в моей голове, прокатилась с глухим звуком, будто помимо этой мысли, в остальном черепная коробка была пуста. А затем наступила звенящая тишина. В уши как будто напихали целую упаковку медицинской ваты, и не слышно уже было ни ликующих криков собравшихся, ни собственного дыхания (которое на миг замерло). Сквозь пелену я увидела, как со своего трона поднялась мать Райли. Кажется, её звали Аспидой. Она что-то говорила, яро жестикулируя руками с длинными хищными ногтями, покрывал которые блестящий жёлто-зелёный лак. Чёрные волосы с едва проступающей сединой уложили в высокую причёску, брови, выгнутые дугой, придавали ей презрительно-удивлённое выражение, глаза — холодные, бездушные. Но больше всего внимания притягивали губы. Хотя губы — это грубое название того, что на самом деле находилось на их месте. Это была лишь тонкая нитка с рваными шрамами и сухой стянувшейся кожей. Чёрная волосатая родинка уродливо зависла над носогубной складкой. Тяжёлое зелёное платье, перчатки, до неприличия прямая спина, маска надменности и тщеславия выдавали в ней важную, раздувшуюся в самомнении шишку. На шее и плечах вместо колье клубочком свернулась маленькая светло-жёлтая змейка.

— Совет вам да любовь, мои дорогие, и да начнётся бал! — закончила речь Луизиана.

За моей спиной кто-то поперхнулся и принялся глухо кашлять. Меня орошила волна крошек от сдобы. Лера бросилась к питью, зачерпнула целый половник пунша и поднесла ко рту.

— Я бы на твоём месте не стал это пить. Крышу снесёт так, что потом забудешь, в каком измерении находишься. Друг станет врагом, а враг другом. А мне бы не хотелось, что бы столь прекрасный благоухающий цветок вцепился в меня своими коготками, вместо того, чтобы в порыве страсти прижаться ко мне своими устами.