Похождения сестёр. Миссия: Альянс (СИ)

Я потупила глаза, вспомнив, что испытала, когда встретилась с Алексом взглядом. Эти зрачки… Отныне они не были идеально круглой формы.

— Если не ошибаюсь, то ты уже не свободен, мой благородный друг. Как считаешь, почему сразу после этого ты встретил нас вместе на балконе?

— Заткнись! Я не верю ни одному твоему слову! Я был там, я видел…

— Что, что ты видел? Как она кричала и взывала о помощи? Так это не она сопротивлялась, а совесть. Но не думаю, это чувство сильнее того, другого.

— Ты связал её. Ты мерзкий… — тут Ал получил свой первый удар. В ночи раздался хруст. Теперь они уже катались по полу, а я безвольно наблюдала за происходящим, не зная, чем помочь. Вмешаюсь — и огребу не меньше. Поэтому я кинулась к дверям и попыталась их открыть, чтобы позвать на подмогу, но не получилось.

— Да, связал, но ты не слышал нашего разговора перед этим, в кафе, когда она буквально умоляла меня избавить ее от душевной боли.

— Ты всё лжёшь!

— Алекс, прекрати! Хватит! — я забилась в беззвучном рыдании, глядя на то, как они выбивают друг из друга дух. Если это не прекратить, они поубивают друг друга.

— Скажи, скажи ему, правду! — крикнул Гордон.

— Это не так! Я бы никогда… — тут мой голос странно дёрнулся. Язык как будто пронзило жало пчелы, придав нотки неуверенности. Проблема в том, что я не могла сыпать контраргументами, потому как не знала истины. Версия Гордона была слишком дикой, неправдоподобной. Если только… если только он не подмешал мне что-то в питьё. Я никогда в своей жизни не пробовала алкоголь. Но если он всё-таки попал мне на язык, могло произойти всё, что угодно. В конце концов, Гордон так яро и упёрто твердил своё, что я сама невольно начинала ему верить. Алекс почувствовал мою нерешительность и на секунду замер. Гордон сидел весь в пыли и пытался отдышаться.

Алекс, в разорванных перчатках, с оторванным рукавом и фингалом в половину лица приблизился ко мне. Взяв мой подбородок в руку, он поднял его так, чтобы заглянуть в глаза.

— Это правда? То, что сказал этот мерзавец?

Я стояла и молчала, судорожно глотая воздух. Я не знала, правда это или нет. Я не могла доверять ни себе, ни Гордону, никому. А врать я никогда не умела.

— Нет. То есть… Я не знаю, — прошептала я. Алекса, будто ударили под дых. Он пошатнулся.

— Не знаешь…

Он взмахом руки распахнул дверь. Безмолвную ночь, где были слышны лишь трели цикад, наполнили звуки оркестра и светских разговоров. Охранники, что стояли по ту сторону, прижавшись носами к стеклу, попадали друг на дружку.

— Иди, — тихо сказал он. И это было во сто крат хуже, чем если бы он крикнул. И в третий раз слёзы накатили удушающей волной. Но на сей раз было несравнимо хуже.

Порывшись в тайнике платья, я выудила свиток. Буквально кинув им в принца, я крикнула:

— Я лишь хотела, чтобы ты был счастлив! — и убежала, расталкивая всех на своём пути.

Глава 4.4

Райан седлал лошадей, чтобы доставить нас прямиком к порталу. Царила гнетущая атмосфера. В воздухе сталкивались и искрили атомы электричества. Один из жеребцов занервничал, едва мы вошли в конюшню. Он лягал копытами дверь, пытаясь сбить щеколду, и яростно грыз решётку.

— Тпруу, Феникс, а ну тихо! — прикрикнул на коня Райан, — Алекс тебя накажет, если будешь себя плохо вести!

— Это конь Ала? — заинтересовалась Лера. Я сидела на холодном полу, уткнувшись носом в колени. Но услышав имя принца, подняла голову.

— Именно. А сейчас лучше посторонитесь, — Рай вывел брыкающуюся лошадь из стойла. Мы с Лерой отбежали к противоположной стороне помещения. Издалека мы завороженно смотрели на вороного высокого коня с длинными крепкими ногами. Лошадь вскинула голову вверх с задранной к раздувающимся ноздрям губой и с подозрением посмотрела на незваных гостей своими по-человечески умными голубыми глазами, опушёнными снежными ресницами. Во лбу блестела маленькая белёсая отметина в форме ромбика.

— Тише, грубиян. Кусаться — это последнее дело, — Райан вывел лошадь в леваду и привязал к деревянному столбу. Парень попытался успокоить разбушевавшегося красавца. Для этого он повторял имя хозяина и поглаживал изящную шею жеребца. Совсем скоро буян успокоился.

— Феникс, хоть и туг на ухо, имя хозяина различил бы, даже если бы был лишён слуха с рождения. Конь буквально читает по губам. Эти два слога — для него, как молитва. А ещё я подозреваю, что у них что-то типа эмпатической связи.

— Здорово! — восхитилась Лера.

— Знаете, а ведь имя этому неугомонному жеребчику дано не просто так, — сказал Райан, когда мы вернулись в конюшню. Он подсадил Леру на своего гнедого коня Юпитера и помог мне взобраться на соловую лошадь Изабеллу, — Хотите послушать?

— Валяй уже, — поторопила сестра, устраиваясь поудобнее в седле. Райан примостился сзади, чтобы следить за тем, как бы его ненаглядный кексик не свалился.