Похождения сестёр. Миссия: Альянс (СИ)

— Ну не совсем. Всего лишь настойку сире. Ик!..ни. Ой, то есть Сирены. Повезло, что вкус мяса перебил аромат лимона. Хи-хи-ихи, — Лерс икнула. Настойка явно одурманила не только Ахмеда. Улыбка сестры была странноватой, а глаза поддёрнула пелена. Она опять захихикала. Прям как тогда, на поляне менгиров. Мне стало жутко.

— Побочный эффект. Это пройдёт, — заверил Шура, — сейчас она в таком состоянии, что можно сообщить любую неприглядную информацию. Она это забудет. Думаю, самое время рассказать о том, как ты совершенно по-дурацки избавила нас от крупненькой суммы прозраликов. Вам в любом случае светит статья 160 УК АС — присвоение чужого имущества. Так что можно было бы и насладиться временной блажью.

— Эх, глупый ты голубишка. Если бы я этого не сделала, не долго бы нам оставалось расхаживать по этому свету. Ахмед бы нанял киллера. Конечно, непроданный товар и Гречка стоят в разы больше, но он наверняка смекнёт, что мы их не оставим себе и гнаться за нами, чтобы вернуть их себе не будет смысла.

— Разве только, чтобы отомстить.

— Всё будет хорошо, — я сжала покрепче поводья.

— О чём разговор? — вмешалась сестра.

— О коррупции и разбазаривании денег.

Лерс почесала тыковку. Когда она заново прокрутила в голове разговор, то выпалила:

— Погоди… ты, что выбросила деньги Ахмеда?! Которые могли быть нашими?

Благодаря Шурику, подливающему масла в огонь на каждом моём комментарии (он встал на сторону Леры), этот спор продолжался до тех пор, пока мы не заметили, что привлекаем излишнее внимание ранних прохожих. Шура нырнул в повозку, думаю, он там завалился дрыхнуть. Без него сразу стало тихо. Не считая шуршания, доносившегося из-за спины.

Мы полагали, что это пушки, пока на голову нам не спикировал кусок брезента. Повозку едва не занесло в кювет. Я злобно зыркнула.

— Чтоб головку не напекло! — пояснил Шура и уселся в тень самодельного навеса. Мы с сестрой выступали в роли ножек.

Я не выдержала и попросила надоеду на выход.

— Эй! Я вам такую услугу оказал, а вы меня гоните.

— Никто не просил тебя вмешиваться. Насколько я помню, ты сам навязался. Зачем только не пойму. Так что если хочешь иметь с нами дело, веди себя прилично.

Гулька насупилась, но до конца поездки не проронила ни слова.

***

Мы остановились в небольшой тенистой рощице. Спрыгнув с козлов, мы принялись выгружать клетки, чтобы пушки не поранились, прыгая с высоты.

Шурик позабыл про обещание и принялся руководить, хотя скорее, крыловодить процессом:

— Ать два! Ать два! Ну же, девчонки, поднажмите, что вы как бабы, в самом деле!

— Может потому что мы и есть бабы, — растягивая слова, пролепетала Лерс. Она зевнула и повалилась прямо на траву. Её тут же облепили благодарные за дарованную свободу зверушки. Послышался всхрюк, а затем всхрап.

Я опять начала раздражаться.

— Лучше молчи. У нас из-за тебя и так могут быть крупные неприятности.

— Прорвётесь. Я уверен, иначе я бы вам не доверился.

— Шурик, скажи честно, зачем ты толкнул нас на авантюру с пушками?

— Чтобы помочь миленьким зверуу…

Поставив последнюю клетку на землю, я подошла к почёсывающемуся Шуре и, схватив его за лапы, перевернула вниз головой. Он испуганно забил крыльями. Я посмотрела ему прямо в два жёлтых глаза.

— Твои глаза горят, как фонари, — заметила я.

— Эээ. Спасибо? — ещё больше запаниковал он.

— Если ты не ответишь на пару простых вопросов, фонари будут гореть и под глазами. Уяснил?

Шурик нервно сглотнул. На заднем фоне всхрапнула Лера, почуяв что-то неладное, она резко села:

— Фонари под глазами? Наших бьют?

— Всё в порядке, Лерс, спи. Наши в безопасности. Но враги могут пострадать.

Успокоенная сестра сгребла в охапку шерстяные шарики и прижала их к груди, словно плюшевую игрушку.

— Я не враг, а друг! — я смотрела всё так же строго, — В крайнем случае, приятель… хм…знакомый?

— Ты кто такой, Александр Гулькин? — задала я первый из вопросов.

— Голубь, вернее, не совсем.

— Я это уже слышала. Дальше.

Не совсем голубь заупрямился. Он скрестил крылья на киле.

— Я скажу, если ты меня опустишь на землю. У меня есть права!

Я не стала спорить, утверждая, что их нет. Ведь у птицы не могло быть даже паспорта. Вопреки привычной мягкости и податливости пластилина, я не пошла на сделку. Он должен понять, кто здесь главный. Это сработало.