Похождения Синдбада-Морехода

Я слился с ее телом, вошел в такое жаркое и чувственное лоно. Но казалось, что именно этого она и жаждала. Во всяком случае, ее движения стали жадными. Глаза закрылись, а из-за стиснутых зубов вырвался стон.

Она совершенно раскрылась навстречу мне. Я пожалел лишь о том, что так и не успел ей рассказать, чего еще мне хочется. Ее стон был требовательным, он почти приказывал. И я более не мог сдержаться. Несколько резких движений глубоко внутри – и я почувствовал, как семя излилось в жаждущие глубины. Почти сразу после этого Сигрид застонала и упала рядом, шепча мое имя. Мои глаза наполнились слезами, но не от боли, а от сладости и силы ощущений.

Я проснулся один. На ложе стало печально и пусто. Но мною владели противоречивые чувства. Да, юная Сигрид была и хороша и умела. Она не боялась мужчины и дарила всю себя целиком, в ответ требуя того же.

Но мне вспомнились другие объятия, другие руки и другое тело – нежная и робкая моя Лейла в тот миг, когда первый раз я показал ей, что значит пылкая любовь мужчины.

Я не стыдился того, что произошло ночью, но думал о том, что же скажу своей мудрой и прекрасной жене, когда она начнет расспрашивать меня о моем путешествии за белой скалой из холода и ужаса.

Так ничего и не придумав, я решил, что время придет и я еще успею сочинить для нее добрую сказку, чтобы не расстраивать Лейлу.

Весь день я провел в размышлениях. Сигрид то появлялась подле меня, то исчезала наверху. Заставить же себя выбраться наверх под ледяной ветер я так и не смог. Лишь ближе к ночи, когда холод казался почти нестерпимым, я покинул ложе, облачился в шкуру и поднялся к своим спутникам. Те, казалось, не замечали кинжального холода. Но я-то мерз, да еще и как сильно. И потому сбежал в тепло корабля, как только это позволили мне приличия.

И в эту ночь прекрасная Сигрид была со мной. Точно так же как и в прошлую, она дарила мне свое тело и согревала пылкостью душу.

Так прошло еще три дня. Но когда наступило четвертое утро, я понял, что колесо моей судьбы сделало еще один поворот.

Распахнулась дверь. Ледяной холод ворвался в крошечную каюту и пригвоздил меня к ложу. Сигрид рассмеялась. И столько было в ее смехе удовольствия, столько неги и ласки, что я невольно приосанился.

– Вставай, Мореход! Слава Одину, ночью мы обогнули острова кельтские и сейчас уже плывем по великому Морю, что омывает лентой всю Землю. Где-то здесь, как рассказывал мне Фенрир, уже встречали белые скалы ужаса. Но Ульве хочет пойти чуть дальше на полночь – там, за дивным Зеленым островом, что лежит на полпути до Винланда, много раз видели белые скалы-путешественницы.

Я поспешно собрался, не забыв натянуть на себя ту самую теплую шкуру, без которой уже не мыслил выбираться из каюты.

Увиденное потрясло меня. Бесконечное пространство, полное живого холодного огня – сияния утреннего светила, – лежало у наших ног. Казалось, что кнорр скользит по полированному алмазу. И лишь опустив глаза на воду, я понял, что мы движемся, подгоняемые обжигающе-холодным ветром, и движемся очень быстро. В глубине вод виднелись смутные громадные тени. Я решил, что не стóит и спрашивать, что за чудовища живут в этих жестоких водах.

И вдруг… О Аллах милосердный, твои чудеса воистину велики и неисчерпаемы! Прямо перед кораблем из глубины с оглушительным звуком вынырнуло громадное сине-черное тело. Упав в воду, неведомое чудище выдохнуло так, как будто гром грянул у наших ног. Что это было за существо, я так и не узнал, хотя стоящая рядом Сигрид радостно кричала:

– Киты! Великаны морей! Смотри, Синдбад!

Я смотрел на это чудо во все глаза, но гигант исчез в глубинах, как будто не было его никогда.

Сигрид обернулась ко мне:

– Знаешь, а ты удивил меня, южанин Мореход. В тебе столько силы, столько страсти! И ты вовсе не мал ростом…

Мне оставалось только усмехнуться. Эта прекрасная женщина была ведь еще совсем юной девочкой. А мир вокруг себя она рассматривала, как драгоценности в собственном сундучке. И каждому, пусть даже самому маленькому чуду радовалась совсем как ребенок. Путь это чудо и было чудом телесной страсти.

Внезапно запел рог. Все на корабле повернулись и посмотрели вперед. Рядом ахнула Сигрид.

– Вот она, смотри! Вот это белая скала-странница!

И тут я ее увидел. Она была прекрасна. Она была восхитительна. Никакой самый изумительный драгоценный камень не мог сравниться с этой горой. Под холодным солнцем ее острые ребра сверкали всеми цветами радуги, а на белые грани было больно смотреть.

Слезы обожгли мне глаза, и я поспешно отвернулся. Несколько минут передо мной был лишь мрак, но потом зрение вернулось. Как завороженные смотрели спутники Ульве и Сигрид на это диво. А сам Ульве-мудрец усмехался их оторопи.

– Глупцы, чему вы удивляетесь? Ведь это просто огромная льдина! Сила богов оторвала ее от полуночных полей, что закрывают от живых вход в подземное царство, и отправила по Великому морю странствовать вслед за солнцем.