Похождения своевольного персонажа. Роман-фантасмагория

И ему это удалось. Ингу страшила традиционная тяжеловесная церемония с лимузином, душным рестораном и толпой не понятно откуда взявшихся родственников. Куда лучше организовать все на природе, с цветочной аркой, фуршетом и живой музакой. И родственников совершенно необязательно сзывать «со всей Руси великой». Кстати, и платье нужно совершенно другое.

Фантазия Инги взвесилилась. Церемония будет проходить в загородном ресторане на лужайке, Нет, лучше на американский манер — в старинном амбаре. Инга не очень хорошо представляла себе, что такое амбар, и заменила его на старинное здание вокзала с витиеватыми чугунными решетками, вспомнив уютный павильончик трамвайной остановки в Дубках. Разумеется, должна быть арка, увитая белыми цветами, столики с нарядными скатертями, уставленные легкими закусками, и «живая музыка» — квинтет с непременной виолончелью. Лучше церемонию начать во второй половине дня, часов в пять. Тогда в начинающихся сумерках можно будет зажечь цветные фонарики и свечи. И они с Владом закружатся в вальсе под звуки скрипок и виолончели. Это будет умопомрачительно!

— А давай, — вдохновенно креативила Инга, — подъедем не в каком-то затасканном лимузине, а на лошадях. Я непременно в дамском седле. Ты соскакиваешь с коня и снимаешь меня с седла, и мы проходим под аркой. Представляешь, как будет красиво и эффектно!

— Ты умеешь ездить в дамском седле? — насмешливо поинтересовался Влад, умолчав о том, что сам рядом с лошадью никогда не стоял и вообще их опасался.

— Еще есть время, можно научиться, — с энтузиазмом ответила Инга.

Но в целом, исключив амбар и вокзал и отложив решение вопроса о лошадях, сценарий обоим казался привлекательным. Осталось представить его родителям.

Старшее поколение выслушало молча. Папы, понимающе перемигнувшись, ушли на кухню, откуда послышались хлопки открываемых банок с пивом. Мамы продолжали сидеть молча, скрестив руки. Одна смотрела в окно, другая разглядывала узор скатерти. «Кажется, они стараются побороть негодование», — опасливо подумала Инга.

— И кого ж вы пригласить собираетесь? — прервала молчание мама Инги. В вопросе слышался подвох.

— Много гостей не хотелось бы. Самых близких. — уклончиво ответила Инга.

— Цирк этот конечно ты придумала?

Инга ожидала, что Влад скажет, что идея его, и сценарий, хотя и придумала Инга, но и ему понравился. Но он, пробормотав «пожалуй, тоже пивка налью», исчез из комнаты. Такого предательства Инга не ожидала.

Сокрушительной критике было подвергнуто все.

Поляна — а если пойдет дождь? И как до этой поляны добираться?

Трава — как ходить на коблуках?

Арка с цветами — кто это все будет делать? И вообще цветы бвстро завянут.

Расставленные столики — кто с кем будет сидеть? Недовольства не избежать. Длинные столы надежнее. Каждый садится, где хочет.

Лошади — отметены сразу.

Фонарики и свечи — это ж сколько часов все будет длиться? И сколько стоить?

И главное — меню. Надо приготовить то, к чему люди привыкли и чего ожидают, выдумывать потом у себя на кухне будешь.

Не менее важный пункт — гости. Как можно обижать людей? Не пригласить на такое обытие? Уже и тетя Майя из Тамбова столько раз звонила, спрашивала, когда же свадьба? И дядя Витя из Ростова интересовался. Ведь он на руках тябя носил, специально приехал, когда ты родилась. Родственников оказалось не мало, Инга была тронута их участием в ее судьбе, но она никогда их не видела, и в сущности это были для нее чужие люди.

Против возможного дождя и иногородних любящих родственников возразить было нечего. Влад ни с пивом, ни без оного с кухни так и не вернулся.

Мечта о волшебно-прекрасной свадьбе рассыпалась, как упавшая со стола хрустальная ваза.

Телефон Инги мигнул, приняв сообщение. От Лели. «Еду на семинар. Решай с Латте».

Солнце затягивали предгрозовые тучи.

Глава 8. Крушения

Николай Евграфович стал привыкать к своей новой жизни в опустевшем доме. Более того, ему было страшно признаться самому себе, но эта жизнь уже начинала нравиться. После шумных аудиторий и нудных заседаний ученого совета он возвращался к тишине и умиротворению. Он любил этот дом — стариную дачу его бабушки и дедушки, где прошло его детство. Он помнил белоснежную накрахмаленную скатерть на овальном столе, в хрустальной вазе букет георгинов, которые так любила его бабушка, цветные стеклышки в переплетах окон на веранде. Дом, конечно, Николай Евграфович модернизировал, но атмосфера старой дачи сохранилась.