Похождения своевольного персонажа. Роман-фантасмагория

— Да что ты говоришь! Они потрясающие. Вон — не могу остановиться.

Говорят, что алкоголь развязывает языки, но еда делает это не хуже. Слово за слово Инга сама не заметила, как рассказала про злополучное шоу.

Тетя Наташа слушала, излучая непоколебимое спокойствие и благодушие.

— И где же те фото?

— В интернете, — Инга взялась за телефон.

Тетя Наташа с интересом рассматривала фото.

— Жаль, видео шоу нет, — заключила она к изумлению Инги.

Еще большее потрясение та испытала, когда тетя предложила:

— Хочешь мой профиль взглянуть?

И она открыла страницу, автор которой носил, вернее, носила звучно-таинственное имя Канталупа. Экран заполнили фотографии: вот улыбающаяся тетя Наташа в группе бывших одноклассников на фоне затейливой майолики Самаркандского медресе, вот рассматривает яркие узорчатые ковры, вот держит тяжелую золотистую кисть винограда. И все фотографии живые, красочные, ослепительно солнечные.

— А почему ник Канталупа? Звучит как-то по-средиземноморски.

— Так и есть. — лукаво усмехнулась тетя Наташа. — Это сорт дыни. Но она так понравилась Папе Римскому, что он велел ее выращивать в его имении Канталупии.

— Ничего себе! — Инга была сражена такой креативностью.

Девочкой Инга ездила в Ташкент и гостила у тети Наташи и дяди Раиса. Они жили в чудом уцелевшем домике в предместье Ташкента. От улицы отгораживала высокая выбеленная стена с небольшой аркой и дощатой калиткой. Стоило зайти внутрь и закрыть за собой калитку, как оказываешься в другом мире, спокойном, уютном, тихом. Сад с абрикосовыми и сливовыми деревьями, ведущая к дому аллейка, посыпанная мелким гравием и обсаженная разноцветной петунией, у дома два вазона с неизменным душистым табаком. Разросшийся виноград окружал дом тенистой галереей.

Вся жизнь его обитателей проходила на мощеном дворике перед домом, где стояли массивный стол и две лавки. Дядя Раис срывал для Инги самые спелые гроздья винограда, а, когда резал арбуз, то прежде, чем дать дольку племяннице, вычищал оттуда вилкой косточки. Тетя Наташа обычно хлопотала в крошечной летней кухне.

Дяди Раиса уже несколько лет, как не было, и Инга помнила, как тетя Наташа приезжала к ним в Москву, и сестры подолгу сидели на кухне, пили чай и печально вздыхали.

И вот Инга видела совершенно другую тетю Наташу, довольную жизнью, веселую, да еще и освоившую интернет и изобретательно ведущую свою страничку.

— Так как думаешь? — помявшись, Инга наконец решилась задать мучавший ее вопрос. — Может быть, я действительно чего-то себе напридумывала? Влад прав?

— Ты еще присморись к нему, — уклончиво ответила тетя Наташа.

— Присмотрись? Да все к свадьбе несется как очумевший паровоз. Все кругом лучше меня знают, что мне нужно. У меня уже голова кругом от всего этого идет!

— Вот то-то и оно, что все знают. А ты знаешь? Жизнь-то твоя.

После этого разговора тревожность Инги только усилилась.

Она не стала заказывать второй кофе и отправилась домой. Проходя мимо злополучного газона, она заметила все еще стоявшую коробку. Людей кругом не было. «Наверное, всех щенков разобрали», — с облегчением полумала Инга, но все-таки подошла и заглянула внутрь. На дне валялась перевернутая пластиковая миска, а в углу одиноко свернулся пушистый комочек. У Инги испуганно екнуло сердце, и она качнула коробку. Щенок слабо шевельнулся и открыл ротик. Слава Богу, живой. Инга заколебалась: у ней не было желания обзаводиться живностью, тем более сейчас, но и оставить этого малыша она не могла. Она знала, что никогда себе этого не простит. Ведь щенок наверняка погибнет. Инга подхватила щенка и прижала его к себе. Она почувствовала, как ее шею лизнул крошечный язычок.

Глава 6. Борьба за Латте

Найденыш оказался девочкой, и Инга недолго думая назвала ее Латте. Она устроила щенка в коробке из-под принтера и бросилась названивать знакомым, у которых были собаки. Чем кормить щенка и что с ним делать дальше? Собачник всегда рад помочь собрату. Советы, рекомендации и предложения помощи посыпались со всех сторон.

Инга искрошила для Латте кусок кстати оказавшейся в холодильнике вареной курицы. Не забыла она поставить в коробку и разбавленное молоко. К радости Инги Латте с аппетитом поела, и, немного повозившись, сладко зевнула и опять завалилась спать. После всего пережитого собачий ребенок, как и всякий ребенок, нуждался в хорошем отдыхе.

Осталось сообщить о Латте Владу. Интуиция подсказывала Инге, что это будет не просто.

Входная дверь открылась.

Инга задвинула коробку за шкаф и с лучезарной улыбкой вышла из комнаты. Влад сидел на кухне, торжественно водрузив на стол коробку с пиццей.

— Четыре сыра! Как ты любишь, — гордо возвестил он. — Что будешь, пиво или вино?

Он был в приподнятом настроении.

— Ой, отлично! — воскликнула Инга. — Как раз думала, хорошо бы пиццу!

«Сейчас он насытится, и я аккуратно расскажу ему о щенке», — подумала она. Но тут она заметила, что Влад остекленевшим взглядом уставился в точку позади нее. Инга похолодела и оглянулась. Латте неуклюже ковыляла по комнате, потом села и… на полу растеклась лужица.