Похождения в Париже

Под потолком вспыхнули яркие лампы. Фолкс увидел перед собой груды мешков с банкнотами — многие и многие миллионы американских долларов. Все он, конечно же, унести не мог, но расстегнул молнию парусиновой сумки и начал ее наполнять. Уже поставил в сумку два мешка, когда вдруг раздался пронзительный гудок, перекрывший вой противопожарной сигнализации. В гудке этом слышалась какая-то тоска, словно хранилище сожалело о том, что происходило в этот самый момент. Фолкс слишком поздно осознал, в чем дело: дверь хранилища снабдили доводчиком, о котором он не подумал. И она начала закрываться, сначала медленно, потом набирая скорость, пока не захлопнулась с оглушающим грохотом. Фолкс выругался. Закрывалось хранилище герметично, воздух снаружи не поступал. Он принялся искать кнопку, открывающую дверь изнутри. Сразу не нашел. Он не мог исключить вариант, что такой кнопки вообще не существует. По его прикидкам, кислорода оставалось минут на двадцать.

Фолкс забарабанил по двери. Сначала ладонями, потом кулаками. Удары становились все громче, учащались, а потом с другой стороны двери донесся женский голос:

— Чарли, — позвала женщина. — Чарли…»

Я оторвался от ноутбука, нахмурился, посмотрел на стену номера, пытаясь вырваться из книги и понять, что напечатали мои пальцы. Я знал, что меня клонит в сон, но чувствовал: что-то не так. Потом до меня дошло. Стучали в дверь не банковского хранилища, а моего номера.

— Чарли, — повторила Виктория. — Это я. Ты здесь?

Я поднялся. Пошатываясь, пересек номер. Халат мог не надевать, поскольку не успел снять одежду, в которой ходил прошлый день. Побывав в квартире Катрины Ам и вернувшись в отель, я собирался лечь спать, но нервное напряжение не отпускало. Поэтому я включил ноутбук и принялся за роман. И словно перенесся в тот эпизод, который описывал на бумаге: вероятно, от усталости я впал в состояние, близкое к трансу. Если сказать честно, мне было неприятно, что меня прервали.

Открывая дверь, я собирался предложить Виктории зайти попозже. Но не успел произнести ни слова, потому что она протиснулась мимо меня в номер и направилась к телевизору.

— Слава богу, что ты здесь. Новости видел?

— А который час? — Я поднялся на цыпочки, потянулся, вскинув руки над головой.

— Около восьми, — рассеянно ответила Виктория. Наставила на экран пульт дистанционного управления и принялась переключать каналы.

— Я недавно вернулся. — Я зевнул. — Что происходит?

На экране грузовики блокировали движение по автостраде.

— После этого.

— О чем ты?

Виктория озабоченно посмотрела на меня.

— Через минуту.

И минутой позже я таращился на свою физиономию. Ну не совсем на свою. Я смотрел на свой писательский образ, фотографию мужчины-модели в смокинге, которую я взял из каталога и отправил в издательство. Потом я услышал свои имя и фамилию, а фотография сменилась домом, в котором я снимал квартиру. Вход в подъезд огородили желтой лентой, у двери стояли двое полицейских, заложив руки за спину.

— И что говорят? — спросил я Викторию, признавая, что французским она владеет куда лучше, чем я.

— Они нашли тело. И теперь ищут тебя, чтобы понять, какое ты имеешь отношение к случившемуся.

Она повернулась ко мне, в глазах стояла тревога.

— Что-нибудь еще? — Я пытался сохранить в голосе спокойствие.

— Это только первый репортаж. Видишь, внизу написано: «Новость последнего часа».

Надпись как раз исчезла, и на экране появилось строгое лицо ведущей информационного выпуска новостей.

— И что теперь? — спросила Виктория.

Я пожал плечами, одернул футболку.

— Наверное, сегодня мне лучше обойтись без смокинга.

— Я серьезно. Ты не думаешь, что тебе следует сдаться?

Я потер глаза.

— Не так быстро, — пробормотал я. — К тому же они подумают, что я самозванец.

Виктория покачала головой, тяжело вздохнула. Положила руку на талию, чуть повыше пояса синих джинсов.

— Чарли, ты же понимаешь, что они очень скоро выяснят, как ты выглядишь на самом деле.

— Думаешь? Я не уверен, что оставлял в квартире свои фотографии.

— Проснись. Им нужно только поговорить с соседями и консьержем. Как только кто-то из них скажет, что на фотографии изображен не ты, они заподозрят неладное.

— Да, наверное… — Я прикрыл рот рукой, но зевок не материализовался. — А вдруг они подумают, что квартиру снимал совсем другой человек, который воспользовался моими именем и фамилией.

Виктория посмотрела на меня, как на безумца.

— Вполне возможно, — настаивал я.

Она шумно выдохнула.

— То есть ты говорить с ними не собираешься?

— Ты шутишь? Чтобы попытаться обелить себя, мне, скорее всего, придется сознаться в том, что я незаконно проник в квартиру Катрины, и что за этим последует? И потом, пока я могу назвать им только имя Бруно. Боюсь, пользы мне от этого будет немного.

— Ты нашел его этой ночью?