Похождения в Советской армии, или ДМБ-92

Порой внезапно возникали экстремальные ситуации, как однажды произошло со мной в клубе. Нас пригласили, рассадили по рядам в зрительном зале и неспешно фотографировали на учетные карточки. Эти же фотографии, как после выяснилось, были отправлены домой родственникам на память. Ко мне там «приколебался» некий тип и пришлось засучивать рукава и идти биться один на один с огромным айзером Шириновым с третьего взвода в связи с банальным отказом отдать ему деньги, которых у меня к слову-то и не было, так что и тут геройства не понадобилось – вариантов не было. После принятия мной боксерской позиции «Ширин» (так я его звал играя в футбол за сборную роты спустя месяц) интерес ко мне потерял и удалился.

В следующий раз и тоже с азербайджанцем, правда не выглядящим столь внушительно и устрашающе, мне пришлось проделывать тот же самый ритуал – снимать китель и поднимать кулаки – чтобы вернуть себе часы, который были получены для исполнения обязанностей дежурного по роте от кого-то из товарищей (кажется, у краснодарца Зоткина) под твердое слово – вернуть и не про..бать. Результат был тот же – часы вернули и драка не состоялась.

Сегодня мне, разумеется, понятно, что реально серьезные конфликты с применением силы в учебке были в принципе невозможны по причине высокого уровня офицерского и сержантского состава, но на тот момент никакой уверенности в этом не было и в менее критических ситуациях я предпочитал опасность обойти или уклониться от первых ее признаков.

Выживать в части, как и везде, лучше с обоймой друзей. Первыми моими армейскими друзьями были, конечно, Паша Григорьев и Эдик Чудаев. Даже не могу объяснить, как это происходит и почему, но все имеют такие компашки, где наиболее тесно общаешься, стараешься помочь или просто поговорить.

Происходит это по-разному, иногда сразу при знакомстве, а иногда постепенно. Скажем, проявившийся во взводе Витёк Аксенов (я его имя и вспомнил не сразу, так как звали его по понятным причинам просто – «Аксён») пытался сблизиться с нами – мной, Эдиком и Пашей и поначалу получил отлуп. Позже, когда он уже приобрел авторитет во взводе став почтальоном (носил письма с почты, находившейся в расположении части) он был принят в нашу компанию и понемногу меня оттуда вытеснил.

У меня появился новый «близкий круг» – Олег Романив с Карпат и Вадим Устинов с Краснодара. Не знаю почему, но в основном я общался с этой пятеркой, хотя делились мнениями, рассказами и шутками с одесситом Вовкой Чиричем, осетином Хохоевым (правда тут общение было с целью с моей стороны поскорее отделаться), с дагестанцами-даргинцами Расулами.

Расул Расулов был очень выдержанный и спокойный. Расулу Багандову, крепкому и упрямому парню со спортивной приземистой фигурой борца, не давала покоя слава взводного авторитета Хохоева и он тоже пытался походить на него, цепляться ко всем, но по по сути пел под его дудку. Удивительно, что когда Хохоев убрался в войска, Багандов мгновенно превратился в прежнего нормального и общительного Расула.

Здесь мне кажется имеет место стремление самих кавказцев заставить своих земляков следовать алгоритму поведения – ты обязан угнетать окружающих, это прямо-таки у них в крови. В общем за два года я убедился в том, что советская дружба народов существует в основном в лозунгах и в городах средней полосы. В национальных республиках закладывались, судя по всему, совсем иные нормы поведения. Примечательно, что одного из  своих же земляков, осетина, горцы прессовали со словами «ты не кавказец» за то, что тот не соглашался с такими посылами. Что было – то было.

Распорядок дня в части был достаточно однообразен. В будние дни – подъем в 06.20 (в воскресенье – в 07.20), зарядка с полчаса (поначалу – бегали строем, потом сержантам надоело и все занимались на стадионе кто чем хотел – основная часть полеживала в кустах на стадионе выжидая), построение в роте, часов в восемь – обще полковое построение с прохождением парадным маршем под оркестр (созданный к принятию присяги из нового пополнения) перед высоким начальством – командиром полка, его заместителями и командирами батальонов.

Прошедшие неудачно перед трибуной повторяли парадный марш заново до победного конца. С нашей ротой такого, насколько я помню, не случалось. После полкового смотра был завтрак с забеганием в столовую в колонну по одному. В столовой стояли длинные столы во всю длину зала. На столах чайники с чаем, дежурные повзводно выдавали масло. Первое, второе и хлеб получали как в обычной столовой за длинной стойкой, где дежурные по кухне торчали на раздаче. Из отличий – только что вилок и ножей не было – одни столовые алюминиевые ложки.