Похождения Вани Житного, или Волшебный мел

— Хотел, я, скажем, народишко испытать… Хотел поглядеть, что из этого выйдет, — может, что хорошее… А то что у нас тут всё одно и то же! Перемен захотелось… Ладно, далеко дело не зашло: понял я, что ничего путного из этих выборов–перевыборов не выйдет! Вот и пресёк. Но, конечно, очень любопытный народ пошёл сверху, может, ещё кого занесёт!.. Хотя того цепного утопленника всё равно не избрали бы, а вот тебя, птичка, — поглядел Водовик на петуха, — может, и избрали б…

— Не сомневаюсь, — сказал, напыжившись, Перкун.

— Опять же, если б я захотел, — добавил тут Водовик.

А Ваня, поскольку Шишок, видимо, на неопределённое время выбыл из разговора, — сам решил спросить про то, зачем они сюда припожаловали. Начал он хитро — из горизонтального положения:

— Скажите, дяденька Водовик, а как же вы от людей оградились?

Водовик поглядел на Ваню, перегородившего кабину, и усмехнулся:

— А разве ж ты не знаешь?

Ваня покраснел и, подхватив себя под коленки, чтоб занимать вдвое меньше места, ответил:

— Знаю, что невидимым мелом… А как?

— Ох, ведь интересант какой! По дну ватерлинию провели — с одной стороны да с другой. И по берегу — левому и правому.

— А мел у вас остался? — сделал Ваня кувырок, так что поджатые ноги его оказались под потолком, а лицо с опустившимися вниз волосами оказалось против лица свояка.

Все в ожидании уставилась на Водовика, даже Шишок, машинально дёргавший рычаги, обернулся с кресла второго пилота.

— У меня мела нет. А, скажем, остался ли он у Валентины, чего не знаю, того не знаю…

— А… где же она? — спросил Ваня, переворачиваясь кверху головой. — Разве не здесь, на дне? Анфиса Гордеевна сказала, что…

— Была она здесь… Да уж давненько, сколько лет минуло… Пяти минут не пробыла, я, как узнал, какой вещью проклятая владеет, мигом её на землю спровадил, меловые линии провести по берегам, чтоб отделаться нам от людишек. В воде мы сами управились, а снаружи кто б нам, скажем, поспособствовал, ежели б Валентина утопленницей стала… Сделала она своё дело и села на бережку. Я из воды голову высунул, она на камушке сидит, в камышах. Поговорили мы с ней по душам. Гуторит она, деваться мне некуда, думала, дескать, решились уж все вопросы, а тут на–ко! опять о будущем надо заботиться. В таком разе поеду, дескать, в Москву, к тётеньке Раисе Гордеевне, давно, дескать, мечтала… Я ей не советовал, слышал, что тётенька эта сущая ведьма! Примет, нет ли опустившуюся на дно — большой вопрос… А послушалась ли меня Валентина — того не знаю. Кто ж нас, стариков, нынче слушает, все своим умом живут, а после и попадают!.. А что касается мела… Слыхал я, что таким мелом в ранешние-то времена целые города от мира отбояривались[62]. Вот, скажем, Китеж–град… Говорят-де, когда татарская орда приблизилась, стал город невидимым и ушёл на дно озера Светлояр… Так ведь не слыхивали водовые–те про такой город на дне!.. Сдаётся мне, что был в городе невидимый мел, а когда завидели дозорные полчища Батыя, обвёл князь кругом Китежа кольцо.

— Значит, в Китеже много было этого мела? — решил вступить в разговор Шишок, он по–прежнему нет–нет да и подёргивал рукоятки.

— Имелись, видать, запасы, — буркнул Водовик, не глядя на Шишка. — И Китеж–град, гуторят, до сих пор стоит, только ходу туда нет прощелыгам-то… Одних праведников пускают.

— А Валентина? — спросил Ваня.

— А что Валентина? — удивился Водовик. — За услугу одарил я её, преподнёс жемчужно ожерелье. Морушка моя сама его сцепляла из отборнейших смородиновых жемчужин, приданое себе готовила, да второпях-то и забыла, когда на Эльбу–реку сплыла с немецким дружком… Мигом нацепила Валентина то ожерелье на шейку. И больше я её видом не видал, слыхом не слыхал.

— Значит, есть сокровища-то на дне, — вновь вступил в разговор Шишок, продолжая подёргивать рычажки, — а то эти двое утопленников шибко гневались, что ты распродал всё в иноземны моря. А им ничего не оставил…

Водовик покосился на Шишка и сурово ответил:

— Всё есть, да не про их честь! Неужто я кажно–го проходимца в свою сокровищницу поведу?! — При последних словах он с издёвкой поглядел на Шишка. Тот брюзгливо дёрнул плечом, дескать, на что это он намекает, и в досаде дёрнул одну из ручек. И вдруг что-то загудело, мотор затарахтел, самолёт качнулся и, рванув с места, так, что дверь распахнулась и Ваню с Перкуном вынесло в пассажирский салон, помчался по дну Смородины…

— Ли–ко! Работает! — орал Шишок. — Мать честная! Разве может такое быть?! Я думал, он проржавел с хвоста по самую гриву! Водовик, твоя работа? Ты на Эльбу, что ли, на нём собрался?

Первый «пилот» только глаза вытаращил:

— Собирался, скажем, но не так же! И не теперь! А ну–ко останови самолёт, проклятый домовик! — Он попытался выбраться из кресла, но, видать, застрял в нём накрепко и при каждом усилии только побулькивал…

— Не–е, я не проклятый… — кричал тем временем Шишок. — И легко сказать — останови! Мой хозяин на самолётах-то летал — не я!.. Я только видел, как он это делает…