Похождения видов. Вампироноги, паукохвосты и другие переходные формы в эволюции животных

История хелицеровых – от раннекембрийских «большеруков» до привычных нам пауков – вроде бы выстраивается довольно отчетливо. Однако если обратиться к построениям молекулярных биологов, то в основании родословного дерева этих членистоногих мы увидим еще одну группу – морских пауков, или пикногонид (Pycnogonida, от греч. πυκνοζ – плотный и γονυ – колено; рис. 24.20). Обитают они (примерно 1400 видов), понятно, в морской среде, где высасывают губок, гидроидных полипов и мшанок. У пикногонид есть своего рода хелицеры (хелифоры), педипальпы (пальпы) и четыре пары ходных ножек. На самом деле даже пять, поскольку яйценосные придатки, или овигеры (на них вынашивается потомство в коконах), согласно генетическим данным, являются видоизмененными ходными ножками. Раз есть коконы, имеются и прядильные железы. Кутикула передней кишки образует цедильный аппарат. Вроде все как у обычных хелицеровых? Не все: в сильно вытянутые конечности у морских пауков упрятаны половые железы. А куда их девать, если тело – это узкий членистый цилиндр, не шире любой ходной ножки? На этом набор признаков хелицеровых заканчивается, и начинаются настоящие странности. Спереди торчит массивный хобот с трехлучевым ротовым отверстием. Трехчленный мозг, наоборот, отсутствует: его место занимает надглоточный ганглий, иннервирующий хоботок, хелифоры и глаза.

Где-то мы это видели? Да, в кембрийском периоде у ксенузий и их ближайших потомков. Кстати, и личинка у пикногонид довольно необычная – как бы голова маленького аномалокариса, которая оторвалась и существует сама по себе. Ископаемая летопись, хотя и весьма пунктирная (орстен – Херефордшир – Хунсрюк – Зольнхофен, а также относительно глубоководный среднеюрский лагерштетт Ла-Вульт-сюр-Рон на юге Франции), тоже свидетельствует о не вполне хелицеровом прошлом этой группы: не у всех были овигеры и даже хелифоры, а хобот мог вытягиваться на длину, равную всему остальному телу. В девонском периоде появлялись плавающие и хвостатые формы, каких сейчас нет – до 0,4 м в размахе конечностей (рис. 24.20б). И если отрешиться от молекулярных данных, то складывается впечатление о морских пауках как о прямых потомках ксенузий, давно эволюционирующих своим путем. Ведь такие данные, к сожалению, точны только для ныне живущих организмов. Найти верное место ксенузий или мегахейр, которые были настоящими и очень непростыми предками, может только палеонтология.

Удивительная история хелицеровых и их конечностей позволила этим животным не раз становиться весьма важным и заметным во всех отношениях элементом фауны. Расцвет ракоскорпионов пришелся на силурийский период, когда, например, на восточной окраине Лаврентии (ныне окрестности Эдинбурга) образовался эуриптеридный слой. В нем наряду со скелетами морских звезд и лилий, раковинами головоногих и брахиопод (их присутствие указывает на море нормальной солености) можно найти девять разных видов ракоскорпионов (плавающих и донных), древнего членистого мечехвоста и морского скорпиона. В девонском периоде челюстноротые позвоночные (рыбы) вытеснили хищных хелицеровых конкурентов из морей, но те «не растерялись» и быстро освоили сушу, образовав несколько очень разных групп мелких хищников. (И, по словам все того же клопа Говоруна, «…с тех пор мучительно мечтали вернуться в родную стихию. Вы бы только послушали их песни и баллады о море!».) Почти до середины каменноугольного периода хелицеровые оставались самыми крупными плотоядными существами на всех континентах, сравниться с которыми могли лишь хищные многоножки. В позднекаменноугольных лесах хелицеровые быстро освоили многочисленные ниши, предоставленные древовидными исполинами: пробуравили древесину (панцирные клещи), зарылись в корнях (скорпионы), затаились в коре (тригонотарбы), расставили тенета (пауки) … В этих лесах одновременно уже существовали, вероятно, все группы паукообразных, дожившие до наших дней, и еще несколько вымерших.

С помощью своих конечностей хелицеровые не только ходили, но хватали и жевали добычу, плавали, осязали пространство, пряли паутину и даже дышали и спаривались. И каждый очередной поворот в истории их ножек означал появление новой, ранее не существовавшей эволюционной ветви, иногда толстой и очень разветвленной (клещи, пауки, сенокосцы, лжескорпионы, скорпионы, сольпуги), иногда тонюсенькой (тартариды, фрины, телифоны, кенении, рицинулеи, мечехвосты), но все еще неувядающей, а порой, увы, и такой, которая очень быстро совсем усохнет (ракоскорпионы, тригонотарбы, паукохвосты, фалангиотарбиды, гаптоподы; рис. 24.21). Здесь упомянуто несколько больше групп, чем разобрано выше, но, к сожалению, на всех никаких страниц не хватило бы, да и известно об их ископаемых представителях немного. «Ах, ножки, ножки!», – хочется воскликнуть вслед за «нашим всем», глядя на историю хелицеровых.

Глава 25 В полях и на полях Юньнаньщины