Похождения видов. Вампироноги, паукохвосты и другие переходные формы в эволюции животных

В середине 1990-х казалось, что Иран напоминает СССР в недалеком прошлом. Кто же тогда знал, что еще больше эта страна похожа на Россию в ближайшем будущем? Портреты вождей в каждом киоске, только на тарелках, а не на майках. Горячие патриоты, живо обсуждающие по телевизору, что и как именно они хотят сделать с недостаточными (по их мнению) патриотами. И огромные мемориалы погибших на недавних войнах во имя неясных целей и под руководством бездарных военачальников. А главное – сама ситуация, когда непонятно, чего уже делать нельзя, а чего еще делать неможно. Поэтому кое-где и цветастый платочек разрешается повязать вместо хиджаба, и затертую ленту с Iron Maiden на кассетник поставить.

Эта утонченная в своей абсурдности жизнь очень точно воспроизведена в замечательных черно-белых автобиографических комиксах Марджан Сатрапи и в не менее замечательном мультфильме «Персеполис» с неувядающей Катрин Денёв на озвучке. В последний год пребывания Марджан в Тегеране туда попал и я со своей международной командой палеонтологов: австралиец Пьер Круз, поляк Рышард Врона и два немца из уже соединившихся, но еще не сросшихся частей Германии – Герд Гайер и Олаф Елики. Собирались быть человек десять, но больше никто не решился. Добирались все по-разному: Рышард вообще рискнул в целях экономии доехать из Варшавы до иранской столицы на автобусах через блокпосты весьма неспокойного Курдистана. Мне было проще: пришел в консульство, где никаких очередей, получил витиевато вписанную от руки визу и – прямым рейсом в Тегеран. А здесь уже встречают на видавшем виды полувоенном виллисе радостные иранские коллеги во главе с Бахаэддином Хамди.

После сытного завтрака из жирного-жирного хаша, который смогли проглотить только мы с Рышардом, и мороженого из крахмала на десерт, наша кавалькада из виллиса и хипповатого микроавтобуса «фольксваген» устремилась в Восточный Иран на хребет Эльбурс. Под неизбывный Iron Maiden мы минуем несколько длиннющих и темнющих тоннелей… по встречке. Движение в Иране саморегулируется: кто смел, тот первым и пересекает перекресток, а за ним, вдавив клаксон, устремляются все более робкие, пока в перпендикулярном потоке не отыщется свой смельчак. А представьте, что происходит на площади, где сходятся пять дорог?

На открытом пространстве плато Деште-Кевир дышится во всех отношениях легче. К северу и слева от нас высится огромный вулкан Демавенд. Удивительно, как Ной (по-местному – Нух) промахнул мимо него (5604 м над уровнем моря) и причалил к более низкому Арарату (5165 м)? Ответ на вопрос кроется отнюдь не в отсутствии у праведника навигационных способностей, а в обычном обмане зрения: Демавенд теряется среди своих собратьев по хребту Эльбурс, а двуглавый Арарат сияющей глыбой нависает над просторной долиной. Вот создателям библейских историй и заимствованных ими сказаний о Гильгамеше Арарат и показался выше…

Недалеко от городка Фирузкух, что на фарси означает «бирюзовая гора», мы останавливаемся, чтобы размяться и заодно проверить верность слов средневековых путешественников о необычном явлении, связанном с этим местом… Середина лета, иссушенная желтая степь, палящее солнце – и вдруг ощущение леденящего холода, которое, кажется, приходит само по себе, без малейшего дуновения ветра с каких-нибудь заснеженных вершин, до которых отсюда еще ехать и ехать…

Немногим дальше, в древнем глинобитном Семнане, куда как теплее. Просто жарко. От зноя спасает только вода со льдом и выдавленной в стакан гроздью мелких лаймов. В центре города – высокий минарет из сырцового кирпича, который не рассыпался за тысячу лет. Стены старого базара украшены керамическими панно рубежа позапрошлого и прошлого веков с усатыми красавцами в синих мундирах и золотых эполетах, с ятаганами наизготовку и орнаментом из цветов с человеческими лицами. Сегодня создавать подобные изображения, конечно, нельзя: это наследие шахов каджарской династии, правившей здесь в конце XVIII – начале XX вв.

Нас волнуют гораздо более древние объекты, и мы поворачиваем на север и наверх – к вершинам Эльбурса. Сам хребет – явление довольно молодое: еще в юрском, меловом периодах на его месте разливался океан Неотетис, на севере омывающий лесистую сушу. Затем под давлением обстоятельств и Афро-Аравийской плиты эта часть океана схлопнулась, и вдоль всего Северного Ирана протянулась цепь гигантских вулканов, взрывы которых пугали стада мамонтов. К концу последней ледниковой эпохи извержения прекратились, но разрушительные землетрясения продолжают сотрясать всю эту область. Конечно, вместе с мощными пластами юрского каменного угля теперь на вершинах гор оказались и палеозойские отложения, и подстилающие их протерозойские.