Похоже, придется идти пешком. Дальнейшие мемуары

Вопрос в том, почему люди, которые внутри все понимают, и знают, что у них осталось не так много времени на то, чтобы спастись, не только не меняют резко свои взгляды, чтобы послужить идеалам добра, но даже где-то начинают намеренно отстаивать свои старые идеи, почти иррационально противореча внутреннему знанию. В молодости мы думали, что они делают это потому, что эти люди – просто злодеи, они сознательно выбрали сторону зла и продолжают ему служить. Но это было бы не так страшно, как то, что они – вовсе не злодеи: они все понимают и не позволяют себе спастись из чувства вины; их продвижение отживших свой век концептов и в то время, когда это всем давно понятно, выступает не попыткой спасти имя и репутацию, оградившись от тех нападок, застолбить старую концепцию, а бессознательным желанием саморазрушения: созидательным было бы написать другое или хотя бы промолчать, но не писать прямо противоположное. Старик, проживший жизнь с идеей всеобщей вины, не позволяет себе невинность, и, как кажется молодому человеку, выбирает намеренно и дальше спускать свою жизнь в унитаз, культивировать свое уродство, из сочетания искреннего отторжения и самонаказания. Они, может, и все понимают, что эти молодые, с их невинностью, величием и теми идеалами – правы, но они не могут себе все это позволить. Возможно, кто-то из них и является служителем зла, но это было бы слишком просто и слишком решаемо. Большинство так запуталось в заблуждениях, понастроенных заслонах, что уже не отличают добро от зла. Что кроме жалости можно проявить к тем, кто осознал к концу жизни, что на каком-то этапе не просто впал в заблуждение, но, глядя на их последствия, поддался силам зла, и передал это знание десяткам других людей. Самое интересное, что они делают это бессознательно – как бы закрывая это сознание посредственности, и в этом тоже было проявление женского ума. Когда-то в 60-е можно было верить в идеалы искусства, сложившиеся на глазах, а потом что-то произошло, и они сами не заметили, как стали служителями зла. И тем, что заставило их поставить себе заслон от этой мысли, было американское кино четвертой четверти. Они увидели себя крестоносцами, несущими знание об искусстве во времена всего упадка культурного и нравственного уровня. Третья четверть не без смекалки придумала миллион оправданий своей безнравственности; сделала слово «праведник» ругательным: жизнь не черно-белая, все сложнее. Третья четверть была невероятным рассадником беспринципности, порока. Невероятная заносчивость этой четверти, думавшей, что выросла умнее, гуманистичнее, философичнее тех, кто был до нее, обратилась обвинением четвертой – хотя в сравнении с Пазолини «Рокки» в тысячу раз более достойный фильм в человеческом плане. Кто они такие, выяснилось в пятой (первой четверти нового века) – на ее фоне они все показались полными ничтожествами – где они столкнулись с людьми какой-то новой формации, которые не любили плохое голливудское кино, но знали больше их – и Брайана Форбса, и Феллини и т. д., и тогда они стали защищаться, кусаться, грызть зубами – идти на самые чудовищные подлости, только бы не уступить свое место. Для них отдушиной стало новое поколение интеллектуальной молодежи, тех, кто пропустил эпоху видео и не заразился американизмом, и потому поставил себя и над теми, кто это сделал до них, и над сверстниками, не пропускавшиими новинок современного кинопроката.

Приближается День народного единства и примирения, и я вспоминаю, как год назад 4-го ноября я проснулся в 6 утра от звука сирен за окном. Под окном, где улица заворачивает под прямым углом, шла колонна военных грузовиков. Помню, в первый момент я подумал, что это капец.

Я поздно засыпаю и поздно встаю, потому заставил себя уснуть. Проснулся, когда было уже светло. Что касается шумовой партитуры, она сменилась на ритмические удары, похожие на шаги гигантского ящера. Они раздавались с другой стороны, оттуда, куда заворачивали грузовики, и я пошел в другую комнату, чтобы посмотреть в другое окно. Открылась следующая картина: грузовики не уехали, а выстроились в ряд то здесь, то в рукаве параллельно с главной улицей, по ту сторону широкой аллеи, идущей параллельно с дорогой. Звуки же доносились из небольшого парка, который сейчас реконструируется, а тогда представлял собой пустое пространство в виде круга, где дорога делала полный круг (там сходятся перпендикулярно два луча, дорога делает круг, посередине которого сейчас обустраивают парк, он называется именем погибшего журналиста Артема Боровика). Так вот, из моего окна не видно из-за домов, стоящих параллельно улице, но, по всей видимости, в парке разбили нечто вроде площадки, на которой начался рок-концерт с элементами панк-рока. Там же звучали выступления в громкоговоритель. Периодически это заглушалолсь криками «Русские вперед!» (тогда я впервые, кажется, подумал, что это дословный римейк церковного гимна Onward Christian Soldiers, только наоборот).