Покидая себя

— Хорощо! Я готов с Вами побеседовать! Давно никто не интересовался моей персоной, — медлительно проговорил он, — все забыли Иосифа, он стал никому не нужен! Зачем умершим людям вождь всех времен и народов? Они только при жизни меня все знали и… боялись!

— Иосиф Виссарионович, а разве обязательно бояться правителя? — спросил Виктор, — может быть его нужно уважать, если, конечно, он этого заслуживает?

— Я всю жизнь хотел, чтобы меня все боялись! — отвечал Сталин, — триумфом для меня всегда являлось достижение единоличной власти, победы и внушение страха! Я так воспитан моим отцом, который меня много бил, когда напивался. И как видите, это принесло мне пользу — я почти тридцать лет руководил страной, да еще, какой!

— А не рассматриваете ли Вы Ваш триумф, как некую маниакальность, присущую всем шизофреникам? — спросил Виктор.

— Но я ведь хотел только блага для русского, советского народа! — ответил Сталин и тут же скривился от боли.

— Хорощо! Добивался власти для себя, чтобы жить по-царски и всеми руководить! Мне этого очень сильно хотелось, — поправился Сталин, и лицо его опять приняло нормальной выражение.

— Вот видите, товарищ Сталин, как трудно обмануть Высший Разум Пространства, — продолжил беседу Виктор, — мне-то Вы могли солгать, но ему невозможно!

— Тебя бы при моей власти за такие слова уже расстреляли бы! — ответил Сталин, — тебе повезло, что твоя Жизнь не совпала с моей во времени!

— Да товарищ Сталин, это хорошо, — отвечал Виктор, — но вот мой отец пострадал от Вашего НКВД и семь лет провел в лагерях ни за что! Как можно создать чудовищный общественный психоз, когда сосед доносил на соседа, брат на отца, на брата, сестру и т. д.?

— Ви хотите это знать? — спросил Сталин, — хорощо, отвечу, как есть, только Ви запоминайте сейчас все, что я Вам скажу.

Сделать свою власть абсолютной не составляет труда, если сам народ это позволяет! Для того чтобы народ разрешил делать с ним все, что захочет правитель, нужно заставить поверить его в какую-либо хорощо придуманную сказку, внушить ему, посеять в его сознании, что он будет жить так, как в этой придуманной сказке! Русский народ всегда их любил, потому что в них даже дурачок мог жить барином. Такой сказкой являлся сначала социализм, а потом коммунизм. А когда народ поверит в сказку, можно убирать противников, «показывая на них пальцем этому народу» и говорить при этом — это они мешают народу жить как в сказке. И народ сам потребует их смерти!

Но этого мало. Нужны преданные помощники, которые пойдут за тобой, куда ты их поведешь. При этом всех нужно держать в страхе, и помощников и народ.

Для того чтобы народ поверил в сказку, нужно дать большинству приблизится к ней, пощупать руками и попробовать на вкус, а потом резко забрать все это у него из-под носа. Помощники должны постоянно ощущать вкус этой сказочной жизни, иначе не будут помогать тебе. Потом сказать народу о широкой агентурной сети вредителей и их пособников в среде самого народа и что каждый, кто хочет жить в сказке, должен быть бдительным и чтобы всех ведьм отловить, нужно сообщать органам НКВД о каждом подозрительном человеке. И все! Машина террора запущена!

— Да Вы товарищ Сталин еще и теоретик, — произнес Виктор, — это целая философия террора в отношении собственного народа! Кто Вам ее преподнес?

— Ми и сами с усами! — ответил Иосиф Виссарионович, — не забывайте, что я в молодости заканчивал Горийское духовное училище и пять лет учился в православной духовной семинарии в Тифлисе. Так что с философией у меня все в порядке! Важно организовать все правильно и получить в руки карающий инструмент в виде НКВД, который должен быть предан тебе лично и никому больше!

В этом вопросе мне очень помог Лаврентий, я хорощо его знал — он был когда-то, вместе со мной, тайным агентом царской полиции. За страх перед разоблачением, он был предан мне как собака хозяину. Я тоже всю жизнь боялся этого разоблачения. Когда мне нужно решить какую-нибудь очень сложную проблему, я говорил Берия: «Лаврентий, неужели ты хочешь, чтобы о наших прошлых делах по доносам на революционеров в царскую охранку, стало известно ЦК?». И он от страха решал все невозможное!

Он создал преданный мне и ему, конечно, тоже — НКВД. Ми с ним долго думали, как его создать, чтобы он соответствовал нашим с Лаврентием задачам. Ми не стали мудрствовать, и решили использовать уже известные в истории России примеры. Опричнина Ивана Грозного показалась самым подходящим вариантом. Стимул преданности нами был определен, верно. Весь конфискат арестованных, их имущество ми разрешили присваивать себе работниками НКВД. Зачем врагу народа или его пособнику имущество?