Покидая царство мертвых

– Так! – сказал Макс одобрительно. – Боковой удар и хук ты освоил. Теперь несколько запрещенных приемов. Смотри – когда я бью противника правой в челюсть, а противник отклоняется, я не останавливаюсь, а продолжаю удар локтем той же руки. Прямо в шею – с разворота и как можно резче! Вот так!

Макс показал, как.

– Повтори! Только сними пиджак, а то он может порваться.

Иван снял пиджак и положил его на сломанный деревянный ящик. Затем сделал так, как велел ему Орлов.

– Молодец! – одобрил Макс. – Попробуй еще раз – на мне! Давай!

Иван повторил прием и едва не упал, потеряв равновесие.

– Отлично! – похвалил Макс. – Будь я живым противником, я бы уже корчился от боли. А теперь я покажу тебе, как блокировать удар ножом. Это несложно. Главное – запомнить последовательность движений. Представь, что у тебя в руке нож, и бей меня им в живот!

– Я устал, – хрипло дыша, сказал Иван.

– Ничего. Тяжело в учении, легко в бою. Давай!

Иван, сцепив зубы, продолжил тренировку. Он уворачивался, блокировал и бил. Менял стойку, перемещался вправо и влево, уклонялся от воображаемых ударов. И наконец окончательно выдохся.

– Все! – выдохнул он. – Не могу больше!

– Больше и не надо, – сказал Макс. – Ты отлично все усвоил!

И словно в подтверждение его слов за спиной у Ивана раздались жидкие аплодисменты. Он обернулся и увидел улыбающихся людей.

– Молодец, парень! – похвалил какой-то усач в черной кепке.

– Здорово кривляешься! – подтвердил другой.

– Талант! – одобрила толстуха с пакетом в руке.

На лежащий пиджак полетела мелочь. Кто-то кинул смятую бумажную сотню.

Поняв, что продолжения не будет, толпа разошлась.

Иван проводил людей растерянным взглядом.

– Они приняли меня за уличного клоуна! – сказал он.

– Я их понимаю, – усмехнулся Макс. – Зато ты заработал немного денег. Будет на что купить «горячую собаку».

– Это называется хот-дог, – сказал Иван. – И на русский язык не переводится. И вообще, идите к черту!

– Возможно, очень скоро я с ним увижусь, – сказал Макс. – Но пока у нас с тобой есть незаконченное дело. И мы доведем его до конца.

Иван потрогал опухшую скулу, сморщился от боли и проворчал:

– К тому моменту, когда мы закончим, я сам стану призраком. Черт, телефон звонит!

– Где? – насторожился Максим. – Я ничего не слышал.

– Я поставил его на виброзвонок.

– На вибро… что?

Иван сделал останавливающий жест рукой и достал из кармана телефон.

– Да, мама, слушаю тебя… Что?.. Зачем это?.. Нет, мама, я… – Иван замолчал, несколько секунд слушал, а затем понуро проговорил: – Хорошо. Сейчас же выезжаю.

Он убрал телефон и посмотрел на Орлова.

– Мама хочет, чтобы я к ней заехал. Так что «военный клуб» пока отменяется.

7

Перед тем как войти в кабинет, Иван взглянул на Макса и попросил:

– Подожди меня здесь, ладно?

– Почему?

– Просто подожди.

– Э, да ты волнуешься, – усмехнулся Макс. – Что же там за мама такая, что ты так побледнел?

– Неважно.

Орлов вздохнул и кивнул:

– Ясно.

– Что ясно?

– Ты – «сын-подкаблучник».

– Ерунда, – поморщился Иван.

– Всю жизнь мать была для тебя непререкаемым авторитетом. Ты и сейчас шагу не можешь ступить без ее советов.

– Да что вы понимаете!

– Ты всю жизнь пытаешь сделать все, чтобы получить ее одобрение, – безжалостно продолжил Макс, – но ничего не выходит. Она никогда тебя не хвалила, верно?

Иван побагровел.

– Откуда вы это знаете?

– Моя мама была такой же, – сказал Макс. – А я когда-то был таким, как ты.

– Вы? Таким, как я?

На лице Холодкова появилось недоверчивое выражение. Макс кивнул:

– Да. Мне понадобились годы, чтобы перестать зависеть от ее мнения и приобрести свое собственное.

– Надеюсь, у меня это тоже когда-нибудь получится, – буркнул Иван.

Он пригладил волосы, поправил пиджак, после чего поднял руку и постучал в дверь.

– Войдите! – донесся из-за двери властный женский голос.

Иван открыл дверь и шагнул в кабинет.

Мать, худощавая симпатичная женщина лет сорока пяти на вид, сидела за письменным столом, просматривая какие-то бумаги. Когда Иван вошел, она отложила листок и посмотрела на сына поверх очков.

– Здравствуй, мама!

– Здравствуй, сын! Проходи, присаживайся.

Иван сел в кресло. Макс примостился в соседнем. Он, не отрываясь, смотрел на маму Ивана, и чем больше смотрел, тем изумленнее делалось его лицо.

– Как твои дела? – спросила мать.

– Нормально.

– Как работа?

– Тоже ничего.

– До меня дошли слухи, что ты не ладишь с другими операми.

Иван поморщился, как от зубной боли, и сказал:

– Ерунда. Просто в отделе есть один кретин, который вечно меня достает. Но я с ним уже разобрался.

Мать внимательно посмотрела на Ивана и сказала:

– Если хочешь, я могу вмешаться…

– Нет! – оборвал ее Холодков. – Даже не думай!

– Но я могу хотя бы проинформировать всех, что ты – мой сын?

– Нет! – снова сказал Иван. – Если ты это сделаешь, я превращусь для них в «сынка начальника ГУВД»!

– И что?

– Этот ярлык привяжется ко мне навсегда и лишит меня личности.

– Грош цена такой личности, – заметила мать.

– Да, мама, знаю. – Иван вздохнул. – И все же позволь мне действовать самому, не пользуясь твоим именем как щитом.

– Ладно. Но сам ты пока ничего не добился.

– Дай мне время.