Покидая царство мертвых

– Ничего, – пожал он плечами. – Насколько я помню, это старое дело быстро закрыли. Орлов погиб, его убийца, уголовник Колюжный, – тоже.

Вице-мэр помолчал. Потом проговорил угрюмо:

– Макарова настроена решительно.

– Правда?

– Да. Я видел ее глаза. Такой же взгляд у нее был, когда она отправила на скамью подсудимых директора завода «Пламя» вместе с важняком, который его покрывал. И такой же взгляд у нее был, когда она заявила, что хочет со мной расстаться.

– Что я должен сделать, Георгий Сергеевич? – спокойно спросил Стас.

Вержбицкий прищурил тяжелые, отекшие веки.

– Проследи, чтобы мальчишка не наделал глупостей. И она – тоже.

– Хорошо, Георгий Сергеевич. Следует ли мне что-нибудь предпринять, если изыскания парня и его матери зайдут слишком далеко?

– Прежде чем что-то предпринять, посоветуйся со мной. Мне не нужны проблемы!

– Хорошо. – Стас холодно улыбнулся. – Я могу идти?

– Да. Иди. И забери с собой этого чертова пса.

– Он по вам соскучился.

– А я по нему нет. При первом же удобном случае я прикончу этого ублюдка!

Выпроводив начальника службы безопасности и собаку, Вержбицкий взял со стола телефон и набрал нужный номер. Затем прижал трубку к уху и сказал:

– Алло, это я… Все оказалось правдой. Мальчишка «копает» дело Максима Орлова. Его мать только что нанесла мне визит… Нет, она не в курсе, но она знает, что мальчишка ищет человека с татуировкой… Разумеется… Да… Конечно, я принял меры… Нет, волноваться не о чем. Но на время нужно прекратить все дела… Да, абсолютно все. Так будет безопаснее.

Еще несколько секунд Вержбицкий держал трубку возле уха, затем сказал:

– Хорошо.

И положил трубку на рычаг.

3

В квартире никого не было, кроме нее. Татьяну Алексеевну никто не встретил, никто не поинтересовался ее делами, никто не помог снять обувь и плащ.

Раздевшись, она прошла на кухню, достала из шкафа бутылку коньяка и бокал. Поставила на стол, потом села на диванчик и надолго задумалась.

– Орлов, Орлов… – проговорила она задумчиво. – И почему ты был такой сволочью?

– Сам не знаю, – ответил Макс, присев рядом. – Возможно, некому было меня перевоспитать. С тобой мы общались слишком мало.

– Надо же… – Она усмехнулась. – Затащил меня в постель на первом же свидании. Ты настоящая свинья, Орлов!

Максим вздохнул и сказал виноватым голосом:

– Мне стыдно, что я так поступил. Но в то время я думал не головой, а другим местом.

– Понять не могу, как я повелась на твои чары? Я же знала, что ты бабник!

Орлов невесело усмехнулся:

– Если бы я тебе сказал, сколько женщин пали их жертвами, ты бы сильно удивилась!

– А ты знаешь, сукин ты сын, что после тебя я не встречалась с мужчинами несколько лет? Не могла! Тосковала по тебе так, словно ты и впрямь был моим мужем! Подумать только, я много лет тосковала по такому мерзавцу!.. И до сих пор тоскую. Это сумасшествие… Наверное, со мной что-то не так. Наверное, я какая-то неправильная!

Максим молчал. Он разглядывал лицо Татьяны так, словно видел его впервые.

– Черт… – с досадой проговорила она. – Влюбилась, как девчонка! А для тебя я была всего лишь крохотным эпизодом. Пятничным сексом, как говорит нынешняя молодежь.

Она взяла бутылку, отвинтила крышку и наполнила бокал коньяком. На этот раз Максим не пытался ее остановить. Она выпил весь коньяк, поставила бокал на стол и сипло проговорила, глядя в пространство:

– Сукин ты сын… Ведь ты был моим первым мужчиной.

– А ты – моей последней женщиной, – с горькой иронией сказал Максим.

Несколько секунд он колебался, а потом протянул руку и нежно погладил Татьяну ладонью по щеке. Она чуть склонила голову набок, словно и впрямь уловила тепло его ладони.

– Я напилась… – доверительно сообщила она своему незримому собеседнику. – Мне кажется, что ты до сих пор со мной. Меня надо лечить. Определенно!

Она улыбнулась и потерлась щекой о невидимую ладонь Максима.

– Я скучаю по тебе, Макс Орлов. Но если бы ты сейчас передо мной появился, я бы тебя убила!

– Это вполне по-женски, – сказал Максим.

– Макс Орлов… – бормотала Татьяна. – Макс Орлов… Негодяй… Гнусный… Подлый… – Она сделала паузу и договорила: – Любимый…

Затем положила голову на руки и закрыла глаза.

– Спи, милая, – с нежностью сказал Максим. – Спи, моя дорогая! Надеюсь, ты запаслась аспирином, потому что утром тебе будет очень плохо.

4

Когда Вержбицкий и его водитель подъехали к дому целительницы Розы Матвеевны, часы показывали уже одиннадцать. На улице стемнело, но высокий кирпичный забор был ярко освещен тремя лампами, больше похожими на прожекторы.

– Неплохо живут современные колдуньи, – усмехнулся Георгий Сергеевич, осматривая забор и башню, взметнувшуюся над ним. – Не удивлюсь, если во дворе у нее стоит «Феррари» или «Порше Кайен».

– Цыгане – народ ушлый, – заметил шофер. – Но я их не люблю. У них глаза нехорошие.

– Глаза у нас у всех – на любителя, – усмехнулся Вержбицкий. – Жди меня здесь.

Он открыл дверцу «Мерседеса».

– Георгий Сергеевич, может, я все-таки с вами? – предложил водитель. – Цыгане ведь.

– Нет. Жди здесь.