Поклянись, что моя

Мой голос затихает, и мы возвращаемся в относительную тишину. Между тем лифт щелкает, достигнув своего назначения, и створки снова разъезжаются. Я жду несколько секунд, не сводя с него взгляда.

— А как я вел себя? — Блейк приподнимает один уголок губ в намеке на улыбку. Я с подозрением прищуриваюсь. Неужели он не понимает, о чем идет речь? Нет, он все отлично понимает.

— Будто мы пара, — выдыхаю я, понимая всю абсурдность ситуации. Разочарованно покачав головой, я выхожу, но не раньше, чем замечаю его приподнятую бровь и легкую смешку в голосе.

— А это разве не так? — доносится мне следом, когда Блейк выходит за мной. Я слышу, как позади нас закрывается лифт. В мгновение ока у меня перехватывает дыхание. Я останавливаюсь, заставляя раскатистый цокот моих каблуков затихнуть. Блейк тоже остановился, я почувствовала его сзади, словно отражая мои движения. На какое-то мгновение я будто попала в ловушку этой фразы, но всего на мгновение, потому как следующей я жестко возвращаюсь в реальность. Хмыкнув, я снова двинулась вперед, выходя из подъезда. Мне показалось, что он вздохнул.

— Слушай, что опять не так? — Блейк догнал меня и схватил за локоть, остановив.

— Да все, — выпаливаю я, резко остановившись словно в каком-то трансе, словно наблюдая за всем со стороны. На мгновение мне кажется, что я все это вижу откуда-то со стороны, и то, как он держит меня за локоть, не отпуская, и свое почти натянутое как струна тело, то как на его лице почти незаметно ходят желваки. В выражении Блейка не осталось ни следа от той легкости и беззаботности, которые на какую-то сотую часть проскользнули минуту назад. Я смотрю ему прямо в глаза, даже не скрывая гнев, что сверкнул в них.

— Зачем весь этот спектакль? Зачем эта мнимая забота и улыбки? Ты ведь даже не веришь, что ребенок твой! — вспыхиваю я, чувствуя, как в глазах стоят слезы.

Блейк стоит, поджав губы, я чувствую, как его пальцы напрягаются, смыкаясь на моем локте. Мне ужас как хочется узнать, что у него в голове. Кольнуло хотя бы чуть-чуть, или как? Между тем, я продолжаю, даже не замечая, когда на моем лице появляется подобие горькой улыбки.

— А ведь мои родители поверили. Они поверили, что у тебя есть чувства. Зря ты так, Блейк.

Мой голос беспомощно затихает, опустев, я высвобождаю свою руку, чувствуя странную опустошенность. Он меня не держит, больше не держит.

— Осторожно, я ведь тоже могу в это поверить, — шепчу я в безнадежности. — Ведь легче всего поверить в сладкую ложь, чем в горькую правду. Не правда ли, Блейк? — выпаливаю я и замечаю, как лицо Блейка уродует гримаса, с него словно слетает свинцовый листок и я впервые вижу в его выражении то, чего добивалось столько времени. Как будто он впервые услышал меня, впервые понял. Да, пойми ты наконец, что я тоже человек.

— Элайна, я…

Но я не даю ему договорить, выставив руку, я глотаю ком в горле, пытаясь сдержать слезы, которые большими горошинами выступили на глаза.

— Просто поехали, Блейк, — говорю я, а потом поворачиваюсь и иду к машине. Он меня не останавливает.

50

Мы приезжаем домой, и тишина обволакивает нас, как густой туман, в котором просто невозможно разглядеть друг друга. Это скорее напряжение, высокочастотное, кричащее, тянущееся со всех уголков пространства, но непонятное, будто что-то незаконченное, недоказанное. Так ведь и есть. Я чувствую, что что-то изменилось, но не знаю, как это выразить или одолеть. Это будто невидимый сдвиг чего-то, едва уловимый, и я пока не понимаю, чего от него ожидать. Скорее всего, Сара уже спит, мы снова остаемся вдвоем, вот только сегодня это не приносит мне привычного волнения. Я измотана, морально, физически, как угодно, мне просто хочется пойти к себе. Всю дорогу мы не разговаривали и ощущение чего-то неизбежного не покидает меня, будто брешь между нами только расширилась, пуская новые трещины.

Я ставлю сумочку и, обернувшись, замечаю, что Блейк так и не вошел внутрь. Он стоит на пороге, расставив ноги, рука в кармане брюк. Его внимание приковано к телефону, и мне почему-то становится не по себе. Ничего такого, просто мимолетное ощущение, которое сразу ускользает.

— Ты не собираешься заходить? — Мой голос звучит немного тише, чем я хотела.

Блейк отрывается от экрана и поднимает взгляд на меня. Что-то меняется. В его глазах появляется смятение, удивление и… еще что-то. Что-то неуловимое, но важное. Это выражение было настолько внезапным и сильным, что если бы я держала что-то в руках, то точно упустила бы это. Впервые я вижу его таким — без обычной хладнокровной маски. Словно на долю секунды он был застигнут врасплох, и на его лице отразилась какая-то правда, которую он обычно прячет.

На мгновение я просто стою и молча смотрю на него, не в состоянии пошевелиться. Он выглядит уязвимым и что-то во мне переворачивается от этого.

— Нет, — наконец говорит он, сглотнув. Он нервничает, мне ли показалось? — Планы изменились.