Поклянись, что никто не узнает... (СИ)

- Господи, Эль…, - выдыхает Тим, мгновенно подхватывая меня под ягодицы и прижимая к стене. Обвиваю ногами его бедра, оказавшись беспредельно близко. Губам становится больно от его неистовых поцелуев, но я бы ни за что на свете не пожелала прекратить это сладкое мучение. Чуть ли не плачу от разочарования, когда Тим прерывает поцелуй. Но тут же с моих губ срывается стон, когда он спускается к пульсирующей от возбуждения венке на шее, прокладывая дорожку из поцелуев к ложбинке между грудей. Больше не могу себя контролировать. Возбуждение пронизывает каждую клеточку моего тела, побуждая совершать неумелые, скованные последними крохами стыда движения бедрами. Тим еще крепче сжимает мои ягодицы, делая несколько движений в такт.

Почти испуганно распахиваю глаза, когда меня накрывает волной смущения от осознания того, что мы, черт возьми творим… Ровно до тех пор, как с моего плеча соскальзывает лямка бюстгальтера, и я ощущаю горячий поцелуй на своей груди. Внизу живота все стягивается в тугой, жгучий узел. Никогда не была с мужчиной, но понимаю, что еще немного и до постели мы так и не доберемся, для меня все закончится гораздо раньше… Изнутри вырывается протяжный стон.

- Тим, я больше не могу…

Ничего не соображаю. Не помню как мы оказались на его кровати. Холодная постель, его горячее тело и полное, обоюдное безумие. Помогаю ему стянуть с себя джинсы и остаюсь в одном белье. Покрывая поцелуями мое лицо и шею, Тим спускается к груди, и я чувствую, как его пальцы скользят к застежке бюстгальтера. И снова неуместное смущение. Поздно смущаться, Элиза, после всего, что вы вытворяли до. Я почти полностью обнажена перед ним, безуспешно сдерживаю порыв прикрыться, но Тим грубо прижимает мои запястья к постели, предотвращая его. Мы замираем, тяжело дыша и глядя друг другу в глаза. А потом его взгляд опускается ниже и я вновь невольно пытаюсь высвободить руки.

- Не надо, Эль, - тихо шепчет он. - Ты прекрасна.

И я больше не предпринимаю попыток освободиться. Плен его рук — самый сладкий плен. Он сам отпускает мои запястья. Его ладони касаются моей груди, осторожно поглаживают кожу, и я инстинктивно выгибаюсь навстречу его движениям. Тим наклоняется, легонько прикусывает мою нижнюю губу, затем целует подбородок, скользит губами по нежной коже шеи, останавливается на яремной впадине, и я невольно вспоминаю движения его кисти, прохладность и влажность акварели. Теперь я знаю, что говорил мне его взгляд… Спускается ниже, целуя нежную кожу живота. Его руки оглаживают мои ягодицы, а пальцы бесконечно долго стаскивают тонкое кружево белья. Захлебываюсь подступившими эмоциями. Больше не могу ждать, иначе сойду с ума. Притягиваю к себе, обхватывая ногами его бедра.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Я хочу тебя. Немедленно.

Звучит почти как приказ. Словно извне слышу треск разрываемого кружева. Назад дороги нет. Мы слишком близко и оба дошли до предела. Мне вовсе не страшно. С ним ничего не страшно. Только с ним и ни с кем другим.

- Пожалеешь, - вновь слышу его жаркий шепот, разливающийся новой волной желания по всему телу.

- Никогда, - почти кричу, ощущая телом долгожданную наполненность. Резкая боль пронзает меня, и Тим останавливается, давая привыкнуть к себе. Я сама неуверенно начинаю двигаться, и боль медленно отступает, сменяясь новыми, захватывающими все мое существо ощущениями. Тим больше не сдерживается. Его движения быстрые, резкие, доводящие до сумасшествия. Я прижимаюсь к нему сильней, теряя последние остатки разума.

- Эль, - шепчет Тим, заставляя кровь в моих венах бежать быстрее. - Ты просила остановить тебя, если решишь завести детей…

- Я убью тебя, если остановишься, - почти рычу я, еще сильней стискивая бедра.

- Эль, сумасшедшая…, - последнее, что я слышу прежде, чем меня накрывает. Прихожу в себя медленно. Звон в ушах прошел, звездочки перед глазами больше не летают. Уже хорошо. Только вот меня всю трясет, ноги онемели, но это совсем небольшая плата за то, что я только что испытала. Медленно до меня начинает доходить то, что именно сейчас произошло…

- Тим, мы скоро станем родителями, да? - жалобно лепечу я, поворачивая к нему побледневшее лицо.

- Нет, - хрипло выдыхает он. - Но без защиты тебя больше к себе не подпущу. Ты сумасшедшая, Элиза. Сумасшедшая, но… моя.

Медленно поворачивается ко мне, лаская истерзанные губы нежным поцелуем. Его прикосновения отдают болью, но такой сладкой. Переворачиваюсь на бок и почти невесомо провожу дрожащей ладонью по его щеке. В его глазах плещется такая нежность, что меня разрывает на части от осознания того, что эта нежность предназначена только мне и никому более.