Поклон старикам

— Ага, трактор называется «К-100», он нам очень нужен. Вчера вечером мы кушали в ресторане «Байкал» с начальником нашего района Шоноевым. Ничего, неплохо покушали. После этого председатель нашего колхоза товарищ Андрей Дармаевич пробовал просить этот самый трактор «К-100». Я тоже сунул, было, нос в это дело. Но нет, товарищ начальник Шоноев отказал. Ей-богу, разве мы не можем обзавестись одним трактором? Товарищ Мункоев, вы меня похвалили. Я говорю, что в своем докладе вы меня похвалили. Ну, раз похвалили, то, выходит, я сделал доброе дело для государства, так? Сделайте теперь и вы доброе дело для нашего колхоза — дайте нам один трактор. Если у колхоза не хватит денег, я займу. Даю слово! Ей-богу, уж деньги-то у меня есть! Ладно, на этом и закончим, а парень? — Бизья, сопящий и потный, протянул микрофон репортеру.

Банзаракцаев, отвернувшись, все еще продолжал смеяться беззвучно сотрясаясь и даже подпрыгивал. Репортер зажимал рот платочком. К счастью, в это время раздался звонок — сигнал к продолжению совещания. Председатель встал, вытирая выступившие слезы.

— Пойдемте на свои места.

Спускаясь по лестнице, старик тронул председателя за локоть:

— Андрей Дармаевич, наверно, я должен был еще покрепче сказать, а?

— Все хорошо. Вы сказали самую суть. Слишком много говорить не следует. — И Банзаракцаев, поднеся платок ко рту, сделал вид, что закашлялся. Он знал, что речь старика на магнитофон не записывалась.

Прения по докладу интереса у старика не вызвали. Каждый, кто выходил на трибуну, говорил о проделанной работе, о взятых на себя обязательствах.

До вечера было сделано еще два перерыва. В завершение лучшим строителям вручались почетные грамоты, ценные подарки. Первым был назван старик Бизья.

— В ответ полагается сказать два-три слова, — напутствовал его Банзаракцаев, и ободряюще похлопал по спине.

Ох, и нелегкое же, оказалось, это дело — предстать вдруг на ярко освещенной сцене, когда на тебя смотрит так много людей. Сердце у старика почти выскакивало из груди. Колени тряслись, голова как-то сама собой втягивалась в плечи, ноги отказывались идти. Остановившись перед ведущими на сцену четырьмя ступеньками, старик вытер платком лицо, шею и обернулся, чтобы получить от своего председателя хоть какую-нибудь поддержку, но увидел лишь расплывающееся в глазах бесчисленное множество округлых пятен вместо лиц. Старик Бизья машинально вытер руки о штаны и тяжелыми шагами направился к улыбающемуся Мункоеву. Словно град по шиферной крыше сарая загрохотали аплодисменты.

— Поздравляю вас, Бизья Заятуевич. Желаю вам долгой жизни, уважения людей, успехов в труде, — сказал Мункоев, вручил почетную грамоту, подарок и крепко пожал руку.

Растроганный старик Бизья от великого волнения никак не мог сообразить, что говорить в ответ и что сделать. Он лишь повернулся лицом к залу, поклонился и несколько раз хрипло кашлянул. У него был вид человека, который собирается держать речь. Аплодисменты стали стихать.

— Если хотите что-то сказать, идите к трибуне. Отсюда вас не услышат, — улыбнулся Мункоев, взял старика под локоть и провел до трибуны.

Бизья, обеими руками прижимая к груди грамоту и подарок, замер за трибуной. Опять кашлянул, в микрофоне затрещало, и кашель этот, многократно усиленный, обрушился на притихший зал. Старик вздрогнул и, обернувшись, испуганно посмотрел на Мункоева. Тот усмехнулся и, подбадривая, кивнул головой. Старик Бизья, подавив волнение, начал говорить:

— Так… Я, значит, Бизья, сын Заяты. Жизнь прошла, постарел я, силы уже не те… С топором знаком с детства. И вот, когда оценили мой труд, подарком почтили, товарищ Мункоев, я, конечно, тронут, радуюсь, — а говорят же, что от радости даже ворон плачет, поэтому не могу сдержать слез.

Едва он это сказал, зал снова взорвался аплодисментами. Тут старик окончательно взял себя в руки, осмелел. «Все, что хотелось сказать, надо говорить здесь» — подумал он и решительно вскинул голову.

- Так… много говорить я не умею. И умишко не тот, и перед людьми, ей-богу, первый раз в жизни говорю. Дело вот в чем: нашему колхозу очень нужен хороший, сильный трактор по имени «К-700». Начальник наш Шоноев отказал нам, потому что собирается отдать трактор передовым колхозам западной части района. Ей-богу, чем мы хуже, в чем провинились, что остаемся без трактора, а?

В ответ раздался дружный смех. Старик совсем приободрился, выпятил грудь, расправил плечи. «О, cтарик-то молодец!», «Умеет», «Тише, послушаем!» — слышалось в разных концах зала.

- Что ж, товарищ Мункоев, давайте договоримся так: я, Бизья Заятуев, возьму к себе четверо-пятеро парней и обучу их секретам своего ремесла. А вы крепко поговорите с нашим начальником Шоноевым, чтобы он нам дал трактор «К-700», ладно? — и старик повернулся к секретарю обкома.

Там и сям захлопали в ладони, донеслись смех и слова: «Какой хитрый старик, а?» Мункоев смеялся, тряся головой. «Начальник, кажется, меня поддерживает», — решил старик и заявил:

— Пока вы не дадите слово, я отсюда не уйду!

Смех, шум…