Поклонники змеи. Черная птица

— Право, я и сам не знаю, — нерешительно ответил юноша, — сама видишь, какое щекотливое положение.

— Положим, — проговорила негритянка, — но все-таки не отчаивайся. Знаешь пословицу — «Если змея не хочет быть раздавленной, она не должна выползать на большую дорогу!»

Добрая женщина имела несчастную привычку приплетать к своему разговору, кстати и не кстати, поговорки и пословицы, подобно Санчо Пансе, знаменитому оруженосцу «рыцаря печального образа».

Откровенно говоря, Марселен ровно ничего не понял из этой пословицы, но не решался сказать это матери, боясь огорчить ее. Последняя улыбнулась.

— Дорогой мой, — сказала она, — знаешь, «собака о четырех ногах, а все-таки не может разом идти по четырем дорогам»! Я хочу этим сказать, что нужно не только быть храбрым и честным, но и ловким. Вот мне хочется дать тебе один полезный совет.

— Говори, говори, мама! — отвечал юноша.

— Видишь ли, постарайся как-нибудь незаметно дойти до Порт-о-Пренса и там повидай во дворце президента республики!

— Генерала Жефрара! — вскричал юноша с удивлением, смешанным со страхом, который питают почти все негры к представителям высшей власти.

— Его самого, — спокойно заметила негритянка, — президент очень добр и желает добра родине; он доступен для всех: явившись к нему, ты передай ему без утайки все, что сообщил мне.

— Я не смею, мама!

— Ты должен сметь! Иначе, если он узнает о заговоре от кого-нибудь другого, — а он, рано или поздно, наверное, узнает это, — тебе несдобровать, так как и тебя заподозрят в соучастии.

— Правда, мама! Хорошо, я пойду к президенту! Но как же мне быть с письмом к полковнику Бразье?

— Очень просто, — отдай его президенту.

— А если Флореаль-Аполлон спросит об ответе?

— Не беспокойся, сынок: Бог надоумит тебя; Он ведь никогда не оставляет честных людей.

— Хорошо! Теперь скажи еще, как мне быть с поручением Флореаля к барышне?

— Я уж говорила тебе, что ты должен рассказать все президенту, сообщи и об этом, а он научит, что делать дальше. Со своей стороны, я беру на себя предупредить об этом нашего господина.

— А ты, разве, знаешь, мама, где он находится теперь?

— У него нет от меня секретов!

— Правда, глупо было и спрашивать!

— Теперь все?

— Все, мама! — проговорил юноша с облегченным вздохом.

— Так иди же скорее в Порт-о-Пренс, а я подожду тебя на дороге в Черные горы.

— Прощай, мама! — печально проговорил юноша.

В своем неведении света Марселен представлял себе опасность, ожидающую его в Порт-о-Пренсе, несравненно большею, нежели та, в которой он находился, вступив в общество Вуду. Он нежно обнял мать, как бы не надеясь больше ее видеть, и бегом направился к Порт-о-Пренсу. Он уже считал себя погибшим и решил принести в жертву свою жизнь.

Старая негритянка долго следила взглядом за сыном, потом, когда он скрылся из виду, медленно пошла по Леоганской дороге.

Когда она, в свою очередь, удалилась на достаточное расстояние, ветви густого мастикового кустарника, росшего в нескольких шагах от того места, где беседовали мать с сыром, тихонько раздвинулись, и оттуда осторожно показалась сначала голова, потом плечи, наконец выпрыгнул и весь человек. Это был старый Конго Пелле, шпион Вуду. Бросив кругом подозрительный взгляд, он пробормотал.

— О чем это они так долго здесь разговаривали? К несчастью, я был слишком далеко от них, чтобы что-либо слышать… Я сильно подозреваю, что эта старая хрычовка науськивала своего сына. Уж не изменил ли он нам?..

В это время чья-то тяжелая рука опустилась на плечо шпиона. Он быстро обернулся. Перед ним стоял Флореаль-Аполлон.

— Что ты тут делал? — спросил его царь Вуду, устремляя на него подозрительный взгляд.

— Я подстерегал! — сухо отвечал тот.

— Кого же?

— Марселен и мать его о чем-то беседовали здесь!

— А! О чем же?

— Я не мог разобрать; они разговаривали шепотом.

— Дурак!

— Я разобрал только одно слово, царь Вуду, Марселен произнес слово «Порт-о-Пренс», а мать ответила ему: «Хорошо».

— И это все?

— Все!

Флореаль-Аполлон рассмеялся.

— Тогда я снова повторяю тебе, что ты дурак!

— Почему же?

— Да потому, что я приказал Марселену идти в Порто-Пренс, да и вообще Марселен не может быть изменником: он носит на руке священный знак наших главных вождей, Пурра.

Конго Пелле поднял голову.

— Ты сомневаешься? — спросил царь Вуду.

— Нет, но, в свою очередь, выслушай меня, царь Вуду! Твое доверие к этому человеку погубит тебя и нас вместе с тобой. Я это предчувствую. Еще одно слово: позволь мне следить за ним.

— С какою целью?

— Я прошу тебя!

— Хорошо, только предупреждаю тебя, что это напрасно.

— Увидим! — проговорил Конго Пелле и устремился по следам юноши, а Флореаль-Аполлон направился в лес.

Как ни короток был разговор между двумя Вуду, но он дал возможность Марселену опередить значительно Конго Пелле, и последний едва ли мог догнать его до прибытия в Порт-о-Пренс.

Глава XIX У ПРЕЗИДЕНТА РЕСПУБЛИКИ ГАИТИ