Поклонники змеи

Уничтожьте этот культ, сказали мы, исчезнет и антропофагия, являющаяся его последствием. Но вера может быть уничтожена только другой верою, так как человек, кто бы он ни был, дикарь или образованный, имеет потребность в религии, и христианской религии следовало бы уничтожить и культ Вуду. Если зло это сохранилось до нашего времени, то только потому, что оно никогда не было затронуто в своем основании. Да и кому было сделать это? Для этого нужны были самоотверженные миссионеры, люди, проникнутые истинно ангельским духом; требовались истинные священнослужители. А сколько их было? Сколько их теперь в крае?

Да, вот что нужно было делать! Между тем время шло, правительства бесплодно сменяли друг друга, и ни одно из них не понимало или не желало понять этого: все предпочитали держаться вне церкви и принимали к себе те отребья духовенства, которые волна безнравственности выбрасывала на наши берега; каждое правительство предпочитало иметь духовенство из подобных элементов, которое скорее эксплуатировало народ, чем просвещало его; каждое правительство предпочитало, наконец, держаться направления, противоположного тому, какое указывал здравый смысл; и положение дел становилось все хуже и хуже, вместо того чтобы улучшаться. И к какому же результату привела эта антирелигиозная и противонравственная политика? Да к тому, что среди нас сохранялись фетишизм и антропофагия!

Прекрасный результат!!

Правительство президента Жефрара отказалось от этой роковой политики. Он первым водрузил знамя цивилизации на настоящей почве – на образовании народа в широких пределах и на нравственном воспитании массы под влиянием просвещенного и добродетельного духовенства. С этою целью был заключен конкордат с Римской Курией, и этот договор, какие бы различные мнения ни существовали насчет его, все-таки остается одним из самых важных и плодотворных последствий революции 22-го октября.

Итак, для уничтожения фетишизма правительство приняло действительные меры. Но дело не в том только, чтобы пресечь суеверие, а и в том, чтобы пресечь преступление антропофагии. И в этом отношении правительство не могло пренебречь своими обязанностями, которые лежат на нем по отношению к обществу.

В данном случае оно деятельно разыскало виновников преступления, предало их в руки правосудия и наказало со всею строгостью законов. Президент Жефрар, по натуре склонный к милосердию, сумел в этом случае противостоять влечению своего сердца; он прекрасно понимал, что воспользоваться, при подобных обстоятельствах, его правом помилования, даже по отношению к осужденным женского пола, значило бы утвердить безнаказанность и вызвать повторение преступления, наконец, действовать против народного чувства, так ясно обнаружившегося признаками глубокого негодования.

Президент сохранил за собою право миловать только в таком случае, когда его снисхождение не может подвергнуть опасности общество. Так будет поступать он и впредь.

Пусть обратят на это внимание последователи Вуду! Пусть они закрывают, если хотят, глаза от света истины и сердце – от чувства нравственности; пусть они режут овец или коз, пусть пьют их кровь, пусть танцуют до упаду; мы только пожалеем об их невежестве; но пусть они будут уверены, что заплатят собственной жизнью, если посягнут на человеческое существо. Тогда, мы надеемся, их уже не будут расстреливать: расстрел – это казнь храброго солдата, приговоренного дисциплиной за то, что он в порыве гнева поднял руку на своего начальника; нет, их будут казнить казнью убийцы, позорною смертью на виселице! Так это бывает в странах, которые идут во главе цивилизации; так оно должно быть и в нашей стране, которая стремится идти по их следам».

А. Монфлери