Поклонница (СИ)

Мы шли всё дальше от баров в сторону океана. Я почти слышала его шум. Вдруг Тони остановился и развернул меня к себе. Он пристально посмотрел мне в глаза. Потом поднял голову вверх и улыбнулся. Я повторила его жест — над нами качались ветви большого раскидистого дерева, — но не поняла, что вызвало его улыбку. А когда опустила голову, Тони снова смотрел на меня.

— Здесь… это идеальное место. И ты тоже, — тихо сказал он, приближаясь ко мне.

Через мгновение я почувствовала его губы на своих. Это не был робкий первый поцелуй влюблённых, а горячий, решительный, почти отчаянный. Меня окутал запах виски, сигаретного дыма, которым пропахла его футболка, и туалетной воды. Голова пошла кругом, когда он положил руку мне на затылок, удерживая меня, приближая к себе.

Мне казалось, что прошла целая вечность, прежде чем он отпустил меня. Если и до этого моё сердце готово было выпрыгнуть из груди, то теперь оно беспорядочно билось о рёбра, не в силах успокоиться.

Тони снова внимательно посмотрел на меня.

— Идём.

Он потянул меня за собой, и мы быстро пошли, держась за руки, в сторону океана. Вскоре мы вышли на пляж, но Тони не остановился. Казалось, у него есть конкретная цель. И вскоре мои догадки подтвердились.

Тони потащил меня за руку на спасательную будку, и я испугалась, что это запрещено, но он крепко держал меня, и мы поднялись по деревянным ступеням наверх.

Мы сели на деревянную площадку будки и смотрели на океан, освещаемый луной и звёздами. Где-то далеко справа застыл парк аттракционов. Я дышала полной грудью и чувствовала себя невероятно счастливой. Тони по-прежнему не выпускал моей руки, он положил её себе на колени, и я старалась не думать о том, что может случиться здесь, или дома. На губах горел поцелуй. Я чувствовала его до сих пор. И хотела, чтобы это повторилось. Я хотела снова ощутить ту уверенность и желание, с какими он целовал меня, страстно, почти грубо. Никаких невинных жестов. Его язык не то чтобы ласкал мой рот, скорее изучал и пробовал меня на вкус, и, чёрт побери, я хотела снова ощутить это. Даже сама мысль о его губах вызывала у меня нетерпеливое желание.

Как это будет? Не здесь ведь, нет? В его спальне на чёрных простынях? В моей спальне на кремовых? Или мы не успеем добраться до кровати?

— Улиана, — голос Тони вывел меня из размышлений. Он никогда не называл меня моим русским именем. И я догадалась, что он хочет сказать, что-то важное. — Я счастлив, что ты со мной. Я рад, что ты приехала. И мне нравится твоё соседство в моём доме.

— Я тоже счастлива жить с тобой в одном доме, — улыбнулась я.

Тони помедлил, я была уверена, что он хочет ещё что-то сказать, но он лишь притянул меня к себе, обнимая за плечи. Моя рука, оставшись без тепла его пальцев, стремилась согреться.

— Тебе холодно?

— Немного.

— Мы можем поехать домой.

Почему мне вдруг стало так тоскливо? Как будто тяжёлое предчувствие вдруг окутало меня. Волшебный вечер потерял всё очарование. Я испугалась, что Тони прогонит меня. Он явно сказал мне не всё, что хотел. Стремясь оттянуть что-то плохое, что, мне казалось, должно произойти, я покачала головой:

— Нет. Давай еще посидим.

— Давай, — Тони прижал меня к себе, поглаживая мою руку, и я положила голову ему на плечо. Я хотела, чтобы то чувство горечи, которое вдруг накрыло меня, исчезло.

Когда мы вернулись домой, то почему-то долго мялись в холле. Я хотела, чтобы он или снова поцеловал меня, или что-нибудь сказал, чтобы развеять мои страхи и сомнения. Но Тони отчего-то молчал и смотрел в пол, не выпуская моей руки.

— Я, пожалуй, пойду, — мне пришлось первой нарушить это молчание. — Спокойной ночи, Тони.

— Спокойной ночи, Джулс.

И он быстро чмокнул меня в губы, а потом ушёл к себе.

Я была совершенно потеряна и не знала, что и думать. Каких-то пару часов назад Тони страстно целовал меня посреди улицы под цветущим деревом. А теперь сбегает. Расстроенная, я ушла в свою комнату и закрыла дверь.

Наутро Тони не оказалось дома. Это было в порядке вещей. Он или уезжал на студию, или на пробы, или встречи. Иногда он зависал у своего брата.

Я сварила кофе, сделала себе сэндвич, предварительно подсунув Куки её любимые «кукиз», и ушла к себе. Тони терпеть не мог, когда я ела в спальне. Однажды он отчитал меня так, что я почувствовала себя нашкодившим ребёнком. Но раз его нет, то что он мне сделает. К тому же, он как минимум задолжал мне объяснения. Я ничего не могла с собой поделать, стоило мне вспомнить его губы на своих, как у меня сбивалось дыхание. Но странные слова Тони, недосказанность наводили тоску. Может, я себе всё выдумала, и мы были вовсе не так близки, как мне хотелось думать?

Я включила ноутбук и полезла разбирать сообщения в «Твиттере», «Дискорде» и почте. Потом поплавала в бассейне.

Ближе к ланчу я стала с тревогой поглядывать на часы. Тони не было, но обычно он предупреждал, если задерживается. Но он и не звонил, и не оставил записки. А писать ему первой мне не позволяла гордость.