Читаем Покой полностью

Мать умерла под утро, в один из дней именно на той неделе. Перед тем как умереть, она попросила у сына воды, потом попыталась что-то ему сказать, но у нее ничего не вышло, затем лицо ее внезапно сильно побледнело, глаза закатились, губы задрожали и застыли. Мюмтаз навсегда запомнил тот последний миг.

За этой смертью началась длинная пустота, которую он никак не мог заполнить. А может быть, он сам создал у себя в сознании эту временную пустоту, так как старался не вспоминать те тяжелые дни. Во всех подробностях он помнил только тот день, когда его должны были посадить на пароход, чтобы отправить в Стамбул. В тот день родственники отвели его на маленькое кладбище во дворе старой мечети и, указав на свежий холмик земли, сказали: твоя мать лежит здесь. Но Мюмтаз никак не мог свыкнуться с этим местом. В своем сознании он похоронил мать рядом с отцом. Ведь и времени прошло так мало… Представлять, что она лежит там, под большим деревом смерти рядом с отцом, было гораздо лучше и гораздо красивее. Ему было тяжело думать о том, что родители похоронены в разных местах — может быть, потому, что всю свою жизнь он привык видеть их вдвоем.

Мюмтаз очень хорошо запомнил день своего отъезда в Стамбул. Все было залито солнечным светом. На деревянных стенах домов, на черепице; на белоснежном камне дороги; на море, то и дело представавшем перед ними с перекрестков; на крашенных желтым стенах старой мечети; на маленьких пыльных кладбищенских деревцах и остроконечных надгробиях; на развалинах крепостных валов старой крепости, где на пути домой он всегда видел игравших приятелей, которых знал всего месяц, — повсюду солнце разместило свои сияющие музыкальные инструменты; оно пело дивную, заразительную, всепобеждающую песнь жизни… Пчелы, комары, бездомные коты, собаки, которые считали своей собственностью землю перед домом, где их держали, сидевшие повсюду голуби — все и всё были опьянены той музыкой, тем зовом.

И лишь один человек — так казалось Мюмтазу, — точнее говоря, только он сам был чужим на этом празднике. По воле судьбы он был оторван от всех.

Что теперь будет? Он понятия не имел. Он мог бы поехать в Стамбул, но к кому? Как его встретят? Ведь ни отца, ни матери больше нет. К этой боли сейчас примешивалась еще и беспомощность совершенно одинокого человека. Ему ужасно хотелось плакать. И в то же время плакать он не мог. Плач под таким солнцем, на этом пути, по которому каждый встреченный ими человек проходил так, будто пел песенку, перед этим кристально чистым морем казался ему чем-то невозможным. Наконец, плач предполагал сострадание окружающих. А окружающим он давно, должно быть, надоел. Уже много дней он чувствовал, как все в доме, глядя ему вслед, осуждающе качают головой, и взгляды эти словно жгли ему плечи. Он чувствовал, что он им в тягость, и роптал на судьбу. Поэтому плакать он не смел. Впрочем, было очевидно, что судьба его была необычной, особенной и совершенно отличной от других.

Пароход должен был отправиться где-то около полудня. До пристани его провожало все семейство. Там его вручили одному пожилому чиновнику с супругой, которые должны были отвезти его в Стамбул. Обиженный на судьбу Мюмтаз был рад распрощаться со всеми ними. Он даже не заметил, что среди провожавших не было старшего сына семейства, который был так дружелюбен с ним. Мюмтаз испытывал странное отвращение. Солнце слепило его, радость, которой он не мог разделить, была ему ненавистна. Ему хотелось оказаться в таком месте, где было бы очень темно, черно и тихо. Как там, где могила матери. Где-нибудь в таком месте, как, например, укромный угол под стеной мечети, куда не попадает солнце, где сияющие струны солнечной музыки не могли бы играть с человеческой судьбой; где не было бы слышно жужжания пчел, опьяненных жизнью и светом; куда не доносилось бы звуков детских голосов и смеха, впивавшихся в душу, как зеркальные осколки.

Поэтому ему была по душе черная как смоль туша парохода, видневшаяся вдали. Ничего не сказав на прощание и даже не поблагодарив родню, не преминув, однако, торопливо поцеловать старшим руки и наградить их поцелуями в щеки, он уехал.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Большая нефть
Большая нефть

История открытия сибирской нефти насчитывает несколько столетий. Однако поворотным событием стал произошедший в 1953 году мощный выброс газа на буровой, расположенной недалеко от старинного форпоста освоения русскими Сибири — села Березово.В 1963 году началась пробная эксплуатация разведанных запасов. Страна ждала первой нефти на Новотроицком месторождении, неподалеку от маленького сибирского города Междуреченска, жмущегося к великой сибирской реке Оби…Грандиозная эпопея «Большая нефть», созданная по мотивам популярного одноименного сериала, рассказывает об открытии и разработке нефтяных месторождений в Западной Сибири. На протяжении четверти века герои взрослеют, мужают, учатся, ошибаются, познают любовь и обретают новую родину — родину «черного золота».

Елена Владимировна Хаецкая , Елена Толстая

Проза / Роман, повесть / Современная проза / Семейный роман
Избранные произведения в 2-х томах. Том 1
Избранные произведения в 2-х томах. Том 1

За свою более чем полувековую литературную деятельность Вадим Собко, известный украинский писатель, лауреат Государственной премии СССР и Государственной премии УССР им. Т. Г. Шевченко, создал десятки романов, повестей, рассказов, пьес на самые разнообразные темы. Но, как справедливо отмечала критика, главными для писателя всегда были три темы — героизм и стойкость советского воина в годы Великой Отечественной войны, созидательный труд и молодёжная тема, раскрывающая формирование личности молодого человека в советском трудовом коллективе. Об этом вошедшие в первый том избранных произведений В.Собко романы «Залог мира» (1950) и «Обыкновенная жизнь» (1957).

Вадим Николаевич Собко , Кнут Гамсун

Проза / Классическая проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Военная проза / Роман