Покой нам только снится

— Да без проблем, — отпускаю я. — А что за дела? Секретные?

— Да ерунда, по диаспоре надо переговорить кое с кем, — отмахнулся Матвей. — Ничего секретного, мы о ней знаем, да и есть кроме неё заявки. Вот армяне подали в исполком края заявку на организацию «Ехпайрутюн» — это «Братство» на их языке.

— Считаешь, это неопасным? — чуть не поперхнулся чаем я. — Диаспоры — палка о двух концах. Скажут потом — дорогие гости, вам хозяева не надоели? Или чего хуже межнациональные конфликты начнутся.

— Так они тоже здесь хозяева. Толя, диаспоры уже есть, ничего плохого не делают, помогают своим. И чем в тени, как сейчас, пусть лучше на виду будут.

«Ага, помогают отмазывать своих», — чертыхнулся я, но спорить не стал. Страна пока у нас одна. А национальный вопрос под присмотром КГБ был всегда, и в паспорте национальность ещё не убрали. Да и происхождение отмечают тоже.

Вечером в комнате отдыха санатория с новыми друзьями из Ленинграда поём песни и играем в нарды. Мой оппонент — питерский друг Леонида, проиграв две партии, предложил сыграть на рубль. Следующий две партии я проиграл, лишившись двух рублей.

— Давай по пятёре сыграем? Отыграешься, — предлагает коварный Серёга.

— «Не за то отец бил, что проигрывал, а за то, что отыгрывался», — отвечаю ему поговоркой. — Харе на сегодня.

Народ посмеялся, признавая мою правоту.

— Штыба, там тебя спрашивают, — возник в комнате незнакомый мне персонаж. — На вахту иди.

На вахте меня ожидает снятая трубка телефона.

— Анатолий Штыба? — спросил на том конце строгий голос с акцентом. — Вам знаком Матвей Комов?

— Знаком. Это член делегации от Красноярского края на сборах воинов запаса. А с кем я говорю?

— Это неважно, — приборзел голос в трубке. — Вы можете подтвердить, что он является сотрудником КГБ?

— Что значит «неважно»? Я почему должен неизвестно кому давать какую-либо информацию? — возмутился я. — Представьтесь!

— Амармурад Балиян, старший сержант милиции. Матвей Комов подвергся нападению и сейчас в больнице.

— Что-то серьёзное? Как он себя чувствует? — заволновался я. — Какая больница?

— Потерпевший, пока я с ним разговаривал, потерял сознание, но успел сообщить, куда и кому позвонить. Ножевое ранение. Ограблен. Вам необходимо подъехать в наше отделение милиции. Запишите адрес.

Вот так новости! Я записываю адрес отделения милиции и больницы. Так как сержант трубку бросил, попытался сам набрать регистратуру больницы скорой помощи, но там ничего толком не сказали. Да есть такой, на операции сейчас, состояние неизвестно. Надо срочно ехать туда и в отделение милиции. Но для начала звоню одному человечку. Он подчинённый Власова, и его контакт министр дал специально. Мол, будет нужда — звони ему. Как в воду глядел! Или накаркал? Рабочий, естественно, поздно набирать, а на домашнем мне ответили, что тот ушёл гулять с собакой. С трудом потерпев минут пять, перезваниваю.

— Да, Александр Владимирович, говорил мне про тебя. Что случилось? — слава богу в этот раз майор Александр Александрович Риммер был на месте.

Рассказываю, что знаю, слушая приглушённое чертыханье на том конце телефонного провода. Ясно, что куда-то тащиться служивому в девять вечера неохота. Но мне Сан Саныч приказал ждать — заедет сначала за мной. Хотел было посоветовать ему ехать сразу в больницу, а я сам доберусь, но майор уже дал отбой.

Выхожу за пределы санатория. У руководителей делегации выход свободный и в любое время, и меня никто не останавливает. Перед этим успел предупредить своих парней и дежурного по КПП.

— Штыба? Документы покажи, — попросил крупный мужчина на серой «Волге». — А то я тебя в глаза не видел.

— Вы тоже покажите, — огрызнулся я, показывая свой паспорт. — Мало ли.

— Садись в машину, — поморщился от наезда дядя, но грубить или что-то комментировать не стал.

Ехали примерно полчаса, всё это время майор пытал меня про Матвея, про его задание, спрашивал, с кем тот должен был встретиться. Но что я скажу? Сам не знаю. С кем-то! В больнице майор Риммер, светанув корками, легко узнал всю информацию. Два часа назад Матвея привезли с улицы с ножевыми ранениями, без документов и ценных вещей. Жизненно важные органы не задеты, но потери крови солидные. Парня зашили, но к нему сегодня нельзя, он уже спит под промедолом. Едем в милицию. Александр Александрович работает в центральном аппарате республики и занимает там весьма солидную должность, и в отделении его приняли по стойке смирно. Знакомца моего не было, он на дежурстве, но без него нашлись те, кто просветил нас по поводу этого ЧП. Дежурный, разумеется, был в курсе. Капитан по имени Мерет с очень сложной для меня фамилией. Туркмен.

— Недалеко от ресторана «Парфия» нашли вашего друга на скамейке вездесущие пацаны, они же и позвонили по ноль два и в скорую. Отправленному в больницу сержанту пострадавший успел сказать только, что он сотрудник КГБ и попросил позвонить в санаторий руководителю делегации Красноярского края. И всё.

— Швейцара в «Парфие» допросили? — уточнил мой майор. — Официантов? Может он был с кем там. А в КГБ доложили? Порядок же знаете…