Покойник с площади Бедфорд

Но его супруга и не думала успокаиваться: она была охвачена такими глубокими и сильными эмоциями, что ее лицо походило на ужасную перекошенную маску, на которую было страшно смотреть.

– Тебе известно, в чем его хотели обвинить… – прохрипела она.

– Тебе лучше пойти и лечь, – сказал Таннифер более мягким голосом, и его щеки слегка порозовели. – Я позову твою горничную. И сам приду к тебе сразу же, как только разберусь с Питтом и… – Он сделал неопределенный жест в сторону Телмана. – Не знаю, как там его зовут.

– Нет! – Парфенопа отступила на несколько шагов, повернулась и выбежала из комнаты, оставив дверь не до конца закрытой.

– Суперинтендант, должен сказать вам, что вы удивительно неуклюжи. – Зигмунд повернулся лицом к Томасу. – Могли бы и не описывать все моей жене в таких деталях. – Он посмотрел на бумаги, которые Питт все еще держал в руке. – Если у вас есть, в чем меня обвинить, то давайте отложим этот разговор до того момента, когда рядом со мной будет сидеть мой адвокат. Я стану разговаривать с вами только в его присутствии. А сейчас мне надо идти к моей жене и попытаться объяснить ей суть этого бизнеса. Она довольно наивна в том, что касается повседневной жизни, и очень идеалистична, как это часто бывает у женщин.

И, не ожидая ответа полицейского, банкир повернулся и вышел из приемной в холл.

В глазах Телмана, когда он посмотрел на своего начальника, можно было прочитать ярость, разочарование и требование справедливости.

Суперинтендант направился к двери, однако не успел он до нее дойти, как раздался выстрел, а затем послышался звук падения тела.

Питт бросился вперед и влетел в холл в сопровождении Сэмюэля.

Парфенопа стояла на ступенях лестницы с дуэльным пистолетом в руке. Руки она держала перед собой, спина ее была прямой, а подбородок – высоко поднятым.

Зигмунд Таннифер лежал перед нею на плиточном полу, и из дырки на его лбу, прямо над переносицей, выступила кровь. На его лице застыло выражение удивления и неверия.

Телман наклонился к телу, но все было понятно и так. Банкир был мертв.

На ступени со стуком упал пистолет, выпавший из рук его жены. Миссис Таннифер смотрела прямо на суперинтенданта.

– Я любила его, – произнесла она довольно твердым голосом. – Я готова была пойти на все, чтобы только защитить его. И я… я сделала… это… Я переоделась помощником садовника и убила Лео Каделла, потому что была уверена, что он шантажирует Зигмунда чем-то, чего тот никогда не совершал, и хочет уничтожить его репутацию. Я знала, где найти Каделла. Предсмертное письмо я сделала на нашей собственной бумаге так, чтобы оно было похоже на те письма, которые получал Зигмунд… то есть которые он составлял. – Она попыталась засмеяться, но тут же закашлялась, борясь с удушьем.

Томас сделал шаг по направлению к ней.

Неожиданно все ее тело затряслось, как в агонии. Несчастная женщина как будто прощалась с любовью, потерянной честью и жизнью. Она протянула руку за спину и достала из-за пояса юбки еще один пистолет, парный тому, который лежал на полу у ног Питта.

– Нет! – выкрикнул суперинтендант, бросаясь вперед.

Похоже было, что этот крик успокоил миссис Таннифер, и она совершенно хладнокровно, держа пистолет двумя руками, вложила его себе в рот и нажала на спуск.

Прогремел еще один выстрел.

Томас поймал женщину на руки в тот момент, когда она падала лицом вперед. Парфенопа оказалась такой легкой, словно вообще ничего не весила. Помочь ей уже было нечем – она была мертва.

Теперь для Парфенопы Таннифер все было в прошлом: предательство, горе и непереносимое чувство вины.

Полицейский осторожно поднял ее на руки, не обращая внимания на кровь и на то, что ей теперь уже не требовалась нежность. Парфенопа была женщиной, которая любила отчаянно и без оглядки, отдавая всю себя человеку, осквернившему ее мечты, и поэтому она уничтожила себя, пытаясь спасти хоть частицу того, чего никогда не существовало.

Томас держал ее очень осторожно, как будто она могла понять, что он чувствует, как будто его сострадание было для нее важно.

Затем Питт переступил через Таннифера, и Телман, с белым как полотно лицом и склоненной головой, открыл ему дверь в приемную.