Покойник в кювете

— Итак, Сергей Борисович, что нового в деле о задержании гражданина Гусева и как долго вы собираетесь держать его на больничной койке? Как мне сообщили, он готов идти на мировую. Что скажешь по этому поводу? — спросил Корзин.

«Хорошо, хоть на «ты» перешел», — подумал Сергей.

— Что касается больничной койки, то сегодня же переведу его в СИЗО. У нас он быстрее на ноги встанет, — сказал Сергей. — А что касается мировой, то мы идти на нее с ним не можем. Он напал на Хмельнова с кастетом, что равносильно применению холодного оружия и покушению на убийство. Мы не вправе закрыть на это глаза.

— Согласен. Только ты не боишься, что в суде в лучшем случае это признают хулиганской выходкой. А худший мы с тобой уже обсудили.

— Иван Иванович, но мы же знаем, что это было покушение, что бы он там ни говорил.

— Мы с тобой — да, но суд того не знает. А Гусев не сознается и будет стоять на своем. Что тогда?

— Надо найти заказчика.

— И как ты думаешь его найти? — усмехнулся полковник.

«Если б я знал», — подумал Сергей.

— Я собираю материал на Гусева, — сказал он. — Уже сейчас всплывают весьма любопытные факты из его биографии. Например…

— Не надо мне примеров из его биографии, — перебил Корзин. — Когда у тебя будет ясное понимание всей картины, тогда мне доложишь.

— Понял.

Сергей внутренне с облегчением вздохнул. Кажется, пронесло.

Но он ошибся. Полковник продолжил.

— Переходим к следующему. Насколько мне известно, на вашем отделе зависли — о чем ты скромно умалчиваешь — два то ли несчастных случая, то ли убийства близ деревни Кочки. Я до сих пор не слышал внятного объяснения, что же там произошло. В первом случае разбором происшествия занимался — или, вернее сказать, начал заниматься Петр Гребенка, — на второй случай выезжал ты, Сергей. Поручаю тебе лично разобраться с тем, что все-таки там произошло и доложить мне. Даю тебе на это трое суток.

— Понял, товарищ полковник, — сказал Сергей.

— На тебя готовы бумаги на очередное повышение в звании. Но с ним придется повременить. Пока ты не разберешься с этими тремя эпизодами. Все. Можешь идти. Да… Еще одно. Разберись со своим Хмельновым. Я не собираюсь вечно дожидаться, когда он соизволит дать согласие работать у нас. Мне нужен офицер по связям с общественностью. Сейчас. А не когда-нибудь.

— Но если он будет у нас в штате, я смогу привлекать его к оперативно-разыскной работе? Он в теме.

— Не повторяйся, Сергей. Я, кажется, уже дал тебе определенную свободу действий. Иди работай. Не забывай: в рамках определенной свободы действий, отведенной тебе.

«До чего ж ты любишь повторяться», — подумал Сергей, выходя из кабинета начальника.

Эту привычку Корзин усвоил, как только с оперативной работы перешел на административную. Ему стало казаться, что подчиненные не то чтобы недоумки, но уж точно им приходится разъяснять и разъяснять поставленные перед ними задачи. И это его тяжкий крест, крест полковника Корзина.

— Понял, товарищ полковник, — на всякий случай сказал Сергей в дверях.

Он пошел работать и работу начал с того, что позвонил Никите.

Не обремененный заботами друг первым делом спросил:

— Приглашаешь меня к Хасану?

— На какие шиши ты к нему собираешься?

— Фу… Как нетактично, — промямлил Никита.

— Значит, так: либо ты оформляешься у нас — и заодно получаешь подъемные, что откроет тебе двери к Хасану, — либо нет, и тогда забудь о твоем участии в расследовании. Выбор за тобой.

Разве он есть у него?

Буквально накануне ему позвонил Михаил и позвал к себе в фитнес-клуб. Это было вечером, когда Никита собирался поужинать и уткнуться в телек.

— Посмотри, это твои потенциально каратисты, — сказал Михаил, кивнув головой в сторону нестройной шеренги из девяти человек, когда Никита, переодевшись в спортформу, вошел в зал, где на удивление на тренажерах занималось довольно много людей. — Тема еще не закрыта. Ждет твоего решения. Проведи с ними сейчас первое, пробное занятие. Заодно сам определишься. Сразу предупреждаю: первое занятие бесплатное.

Михаил наклонился к уху Никиты и тихо, но внятно сказал:

— Все сплошь бизнесмены. Их надо доить, доить и доить.

Вот этого как раз Никита делать не умел, но когда Михаил спросил его: «Готов?», он ответил: «Да».

— Тогда берись за дело, — сказал Михаил и отошел в сторону.

Более разношерстной компании, собиравшейся заниматься карате, Никите видеть не приходилось. Возрастные рамки были раздвинуты от двадцати семи до пятидесяти трех лет, что уже предполагало индивидуальный подход. С физическим состоянием будущих каратистов было еще хуже. После одного круга пробежки по залу большинство из них стало задыхаться. На втором круге они уже сидели на лавочке. Поднятие тяжестей и работа на тренажерах давались с трудом. От груши у большинства остались ссадины на руках.

На этом первое занятие закончилось.

Изможденные каратисты ушли в душ.