Покойник в кювете

— Никита, ты больно круто за них взялся, — сказал Михаил, когда они в зале остались вдвоем. — Это тебе не служба на границе, где ребром стоит вопрос: либо ты их, либо они тебя. Здесь это игра. А что главное в игре? Получать от нее удовольствие. Вот за этим сюда пришли твои подопечные. А не за тем, чтобы сопли размазывать по груше и получать от тебя пусть даже легкие тумаки. Береги их, и пусть им кажется, что они занимаются делом. Тем же карате.

— Но ведь они должны уметь держать удар, — возразил Никита.

— Кто тебе это сказал?

— Они же пришли сюда, чтобы научиться постоять за себя. А если их прихватят обычные хулиганы?

— Пусть обзаводятся телохранителями, — усмехнулся Михаил. — Никита, смотри на вещи проще, живи легче.

Этого Никите делать не хотелось. И прежде всего не хотелось спустя рукава выполнять — как он это понимал — свои обязательства перед людьми.

— Знаешь, я, наверно, не смогу. Не моё это дело.

Михаил вздохнул.

— Признаться, я ожидал нечто подобное.

Так тема с карате закрылась, и Никита поблагодарил судьбу.

— Ну так? — нетерпеливо спросил Сергей.

— Как в подобных случаях говорят в голливудских фильмах, я в игре.

— Тогда приезжай. Займемся оформлением.

Глава 7

Сергей официально представил Никиту полковнику Корзину. Тот смерил его оценивающим взглядом и вопреки склонности к пространным речам бросил короткое:

— Приступайте.

Никита с Сергеем переглянулись, потоптались на месте и после напутствия полковника «Ну же» вышли из кабинета.

У Сергея Никита сказал:

— Признаться, не ожидал такого расклада.

— Я тоже несколько удивлен.

— Он всегда такой?

— В некоторых случаях — да. Например, дал трое суток на то, чтобы разобраться с Гусевым, Роговым и Смагиным.

— Хорошо хоть не сегодня вечером. Хотя, с другой стороны, по сутки на каждого. Щедро.

— А поскольку у нас времени в обрез, приступаем к делу.

— С кого начнем?

— С Гусева.

Сергей позвонил в больницу и попросил к телефону главврача.

— Как там наш подопечный? — спросил он.

— Да никак. Ваш опер имел неосторожность слегка помять его, а в остальном он симулянт и больше ничего.

— Значит, мы можем его забрать?

— Да хоть сейчас.

Сергей повесил трубку и повернулся к Никите.

— Едем за твоим собутыльником. Переведем его в СИЗО.

— Давно пора. Вызволим невинно пострадавшего из одного заточения, чтоб засадить в другое. А то профилакторий себе устроил паршивец.

Когда Гусеву объявили о переводе в СИЗО, на его лице отразилось полное смятение. Он запротестовал и заговорил о невыносимой боли в голове и провалах в памяти.

— Всё, Владимир Михайлович, отошла вам малина, — сказал безжалостный Сергей. — Вот заключение медэкспертизы. Можете с ним ознакомиться. И не морочьте больше нам голову своей головной болью и провалами в памяти. Отвалялись на больничной койке. Пора сменить ее на нары. Там у вас мигом пройдут боли, и провалы в памяти восстановятся.

Когда Гусева выводили из палаты, Никите с Сергеем пришлось взять его под руки. Самостоятельно он идти не захотел или не смог из-за мнимой или всамделишной прострации, вызванной потрясением от перевода в СИЗО. Слегка подталкиваемый в спину, он залез в автозак. В распахнутой двери он остановился и посмотрел в небо, словно прощался с ним навсегда.

Дверь за ним захлопнули, и архивариус беспомощно сел на лавку, обхватив голову руками.

Спустя полчаса его водворили в СИЗО.

На выходе из отделения Никита задал Сергею сакраментальный вопрос:

— Что дальше?

— А дальше ответ из Питера.

Сергей протянул Никите распечатку.

У Гусева не было в Питере ни семьи, ни сыновей, ни внуков. Также не было шикарной квартиры с видом на Исаакиевский собор. И вообще, по данным местного УВД, он не объявлялся в городе с момента выхода из заключения.

— Ну что ж… Бывает такое, что люди выдают желаемое за действительное, — сказал Никита, возвращая распечатку.

— Да, бывает. У всякого рода проходимцев и жуликов, — согласился Сергей.

— Еще добавь к этому мечтателей и прожектеров. Но ты не ответил на мой вопрос. Что дальше? — напомнил Никита.

— А дальше нам предстоит общение с Гусевым. Но это завтра. А на сегодня всё. Чем думаешь заняться?

— Поеду домой. Перекушу, отдохну, и в фитнес-клуб. А ты?

— У меня семья и дети.

— Значит, до завтра.

Глава 8

На следующее утро, когда Гусева ввели в кабинет, Сергей с Никитой поразились перемене, которая произошла с ним менее, чем за сутки от пребывания в СИЗО. Архивариус словно постарел на несколько лет. У него появились мешки под глазами, уголки губ опустились, плечи поникли.

— Что случилось, Владимир Михайлович? Вам же не впервой оказаться в СИЗО.

Гусев усмехнулся.

— Было бы странно, если б вы до этого не докопались. Но за одну ошибку дважды не судят.

— А потому мы закроем эту тему. Откроем новую.

— Какую? Нападение вашего Гребенки на меня?

— Оставьте, Владимир Михайлович. Вы не в суде. Мы же с вами знаем, как все было.

— Ничего я не знаю и знать не хочу.

— А я вот хочу.

— Что? — с легкой долей любопытства спросил Гусев.

— Как у вас вышла путаница с адресами.

— Не знаю никакой путаницы.

— Ну как же? В паспорте у вас один адрес, а живете вы по другому.