Покойник

Все взволнованы и тупо смотрят друг на друга.

Новакович (в раздумье вертит в руке карточку, потом решается). Пусть войдет!

Анна уходит.

Спасое (некоторое время колеблется, затем решительно). Для меня он не существует.

Все. И для нас.

Все принимают различные позы. Спасое скрещивает руки на животе и смотрит в потолок; Рина прячется за спиной Новаковича; Любомир садится в глубокое кресло и закрывает глаза; Анта вытаскивает из кармана носовой платок, подносит его к носу, начинает сморкаться и остается в таком положении.

XVII

Марич, те же.

Марич (входит и окидывает всех взглядом). Добрый день!

Никто ему не отвечает, никто не поворачивает головы. Все остаются в прежних позах. Довольно продолжительная пауза.

(Еще раз оглядывает всех и наконец повторяет.) Добрый день!

Спасое (не поворачиваясь, продолжает упрямо смотреть в потолок). Слышали!

Марич. Я думал… я ожидал…

Спасое (забывшись). Что, какого черта вы ожидали! Вы, вероятно, думали, что мы упадем в обморок, когда вы появитесь?

Марич. Нет, дорогой наследник! Но я думал, что вы встретите меня с радостью, с какой обычно встречают в семье в таких исключительных и необыкновенных случаях. Я же воскрес из мертвых.

Спасое. Это ваше дело!

Марич. Не только мое, но и моей родни. Разве жена, супруга, не обрадуется возвращению мужа, которого считали мертвым?

Рина смущается и прячется за Новаковича.

(К Спасое.) Или вы, например, как ближайший родственник? Говорят, на суде вы доказали, что вы мой ближайший родственник? (Вынимает из кармана извещение о своей смерти.) Вижу, вы и на извещении о смерти подписались, как убитый горем родственник. Такой близкий родственник, как вы, должен был бы обрадоваться!

Спасое (смущенно). Должен бы, не говорю, что не должен, но я не могу позволить, чтобы вы играли моими чувствами. То вам взбредет в голову умереть – и я должен плакать, то ожить – и я должен радоваться. Так вы можете продолжать до бесконечности, и тогда, не правда ли, мне ничего другого не останется, как то плакать, то смеяться!

Марич (посмотрев вокруг). А потом и эти, остальные господа, мой друг и компаньон, например?

Новакович. Мы, сударь, расстались еще при вашей жизни!

Марич. Да, да! Или господин Анта, родственник моей жены? Но оставим его.

Анта. Правильно, оставим меня.

Марич. Но мой молодой друг, господин Протич, к которому я питал столько любви и доверия и которому я…

Любомир (убитый, подходит к нему). Я прошу вас, разрешите поговорить с вами об этом наедине.

Марич. Пожалуйста! Может быть, и вы, господин Анта, желаете поговорить со мной наедине?

Анта. Вы же сказали, что меня минуете.

Марич. Или, может быть, моя супруга?

Рина (вздрагивает, как от укола, переживает и наконец хрипло шепчет). Извольте обратиться к моему супругу!

Новакович. Сударь, ваша бывшая жена совершенно законно вышла за меня замуж, и мы теперь живем очень счастливо. Не понимаю, на основании чего, собственно, вы выделяете мою жену, и какое вы имеете право к ней так обращаться?

Марич. На основании того, что я жив.

Спасое. Это, сударь, еще требуется доказать!

Так нельзя: придет кто-либо и скажет – я жив. Следствием установлено, что вы покончили самоубийством и, следовательно, вы мертвы! Вы мертвы перед законом и метрвы для нас всех. Мы вас похоронили, причем похоронили торжественно. Я шел с вашей женой за гробом, мой зять произнес речь, моя дочь шесть недель носила траур, а я возложил вам на могилу большой венок. Чего же вы еще хотите? И чего еще большего вы хотите?

Марич. Я очень благодарен за такое внимание!

Спасое. Отслужили по вас панихиду в сороковой день и помянули в годовщину.

Марич. Я вам очень благодарен.

Спасое. Ну что еще после этого? Мы со своей стороны сделали всё, всё, что могли. Чего же вы еще хотите?

Марич. Я ничего не хочу, я пришел вас поблагодарить за то внимание, которое вы мне оказали.

Спасое. Ради этого могли бы и не приходить.

Марич. Следовательно, вы думаете, нам больше не о чем разговаривать?

Спасое. Не вижу, о чем бы мы могли говорить.

Марич. Разве вы не видите, что с моим приходом положение меняется. В действительности ситуация в корне меняется. Об этом можно было бы поговорить.