Покойники тоже плачут

Все, что происходило в дальнейшем, мало чем отличалось от подобных мероприятий, которые многие десятки раз происходили с Тениным по тому или иному поводу, в той или иной части света. Разве только здесь программа дополнялась зажигательными танцами, блестяще исполнявшимися обнаженными девушками на столе. Какое-то разнообразие в групповой сеанс сексуального раскрепощения привнесло наличие мини-бассейна и тренажерного зала. В бассейне Юрию понравилось больше. Девушки веселились на всю катушку и были неиссякаемы в выдумках, добросовестно отрабатывая деньги. Делали они это легко и непринужденно, как настоящие профессионалки, получавшие, казалось, необычайное наслаждение от работы. «В чем тут дело, — думал Тенин, — в призвании или всего лишь в хорошей оплате?» Правда, когда под утро Тенин уединился с Викой в спальне, она между делом поведала ему, что недавно лежала в психушке. Эта деталь хоть как-то прояснила ее облик.

Встав на следующий день около полудня, измочаленная компания позавтракала и разъехалась по домам. Тенин отправился к себе. У подъезда его дома было тихо и безлюдно. Новые суровые времена как метлой смели алкашей со двора вместе с опавшей листвой. Войдя в квартиру, Тенин извлек из холодильника бутылку пива и орешки, уселся в кресло и включил телевизор. Он не вникал в содержание передачи, просто это был способ расслабиться, когда мысли вольным потоком текут куда заблагорассудится.

Он любил свое жилище. Здесь не было ничего лишнего. На каждом, тщательно подобранном предмете отдыхал глаз. Юрий развалился на широкой тахте, накрытой пятнистым, под леопардовую шкуру, одеялом. Над тахтой висел красивый ковер с развешанными на нем африканскими сувенирами. Все было настоящее, провезенное в свое время через российскую таможню дипломатическим багажом: широкий мавританский меч, щит из панциря морской черепахи, масайское копье, дагомейский лук со стрелами и несколько звероподобных масок. Одну из стен занимали книжные шкафы с богатой библиотекой и африканскими статуэтками, искусно вырезанными из дорогого эбенового дерева. В углу стоял большой письменный стол со стопками книг и словарей.

После прошедшей ночи Тенину хотелось просто полежать, потягивая пиво и тупо пялясь в телевизор. Так он приводил мозги в порядок, укладывая все в голове по своим местам, делая выводы и строя планы на будущее. Газовый пистолет он решил больше с собой не носить и при случае продать его, пусть даже с убытком. Остальное пока шло как положено и даже лучше.

* * *

Расставание с Гуманитарным институтом прошло формально и без эмоций. Что ж, была без радости любовь — прощанье было без печали.

Теперь Юрий ежедневно ходил на свою высокооплачиваемую работу. Согласно выданным ему визитным карточкам, он являлся менеджером гонконгской фирмы. Клочков объяснил ему, что фирму они зарегистрировали в Гонконге, чтобы избежать лишних налогов. В свободные от приема контейнеров дни Юрий торчал в офисе. Нужно было отвечать на звонки, отслеживать передвижение груза, выясняя, какие контейнеры погружены на судно, какие уже прибыли в порт назначения, Питер или Ригу, и когда они прибудут в Москву.

Ни Кима, ни Клочкова с утра в офисе обычно не было. Секретарша Валя сидела за компьютером, составляя какие-то договоры с клиентами, или трепалась с подругами по телефону, время от времени корчась в судорогах от беззвучного смеха. Оськин, занимавшийся страхованием груза и выполнявший какие-то таинственные разовые поручения начальников, частенько маялся без работы. При этом он постоянно нервничал, так, по крайней мере, казалось Тенину. Впрочем, он всегда был таким, сколько его Юрий помнил. Видимо, чтобы расслабиться, он выходил в ближайший магазин и по возвращении начинал настойчиво уговаривать Тенина принять стаканчик. Пить одному ему было скучно.

Тенин не соглашался, объясняя свой отказ ранним часом и наличием работы. Оськин шел на кухню, звякал там посудой, потом возвращался умиротворенный и порозовевший, с влажными глазами, садился в кресло и начинал смаковать кайф. Это был у него почти ритуал. «Ну вот, — сладострастно вздыхал он, — аж пот прошиб!» Початую бутылку, чтобы она не привлекала внимания начальников, Гарик прятал в женский сапог, стоявший на выставочной полке. В течение дня он периодически запускал в него руку и уединялся на кухне.

Юрий вспомнил, как однажды Оськина назначили «ответственным по борьбе с пьянством в офицерском общежитии». Случилось это так: постояльцы отмечали какой-то праздник, шумели, пришел начальник и переписал всех, кроме Гарика — он в этот момент отлучился за портвейном. Война, которую он вел с пьянством, носила скорее оборонительный характер, потому что основные силы Оськина уходили обычно на борьбу с земным притяжением. Кстати, Ким с Клочковым в рабочие дни пили только минеральную воду.