Поколение

Но тот, не оглянувшись, уже крепко шагал через две ступени вверх, и Митрошин, тяжело вздохнув, сердито проворчал:

— Эх, люди, люди! И живете вы черт-те как и помираете не по-людски…

ЗА СИНИМИ НОЧАМИ Повесть

1

Молодая стройная женщина в модном костюме вышла из автобуса и нерешительно остановилась, оглядывая тихую зеленую улочку. «Кажется, прямо, — решила она, — а вон у того четырехэтажного дома повернуть налево и идти, пока не упрусь в забор…»

Она помнила и не помнила эту сонную улочку на Петроградской стороне. Прошло тринадцать лет с тех пор, как студентка третьего курса политехнического института Рая Стырова приезжала сюда с девчонками и мальчишками своей группы и они шумно шли мимо этих темно-красных закопченных домов. Шли до самого забора, а потом вдоль него к проходной.

Теперь на этом заводе работала ее самая близкая подруга Оля Кузовлева. Когда они ездили на практику, Оля еще была Лапина, и ее все звали Олей Лапушкой. Она, Рая, не была Лозневой, да и не знала никакого Лозневого…

Двухэтажное здание лаборатории, как и все дома вокруг, почему-то стало ниже. Оля ждала ее у входа. Подруги обнялись и молча вошли в узкий и плохо освещенный коридор.

— Опять это дневное не горит, — косясь на потолок, сказала Оля, — гоняю, гоняю завхоза. С мужиками этими, — и тут же, улыбнувшись, спросила: — Пойдем ко мне или лабораторию показать?

— К тебе, покажешь потом, — опустила голову Рая, потому что не выдержала счастливого взгляда подруги, рванувшейся показать ей свое детище. И все же, когда они шли через комнаты лаборатории, Оля бросила на ходу:

— Новый пресс недавно поставили. Аппарат для прозвучивания, английский, — отличная штука. Сколько мы без него маялись!.. Морозилки. Гляди, красавицы. А помнишь, какие здесь были?

Вошли в просторный, светлый кабинет: небольшой аккуратный столик, такой же шкаф, два полумягких кресла да несколько стульев вдоль стены — во всем порядок и уют, какой создает только женщина.

— Рая, милая, какой на тебе костюм! — Оля обошла подругу. — Он тебе так идет, ты в нем такая красивая…

— Что ты, Оленька, было когда-то. А теперь моя жизнь… — голос ее дрогнул, и она посмотрела на подругу такими печальными глазами, что у Оли сжалось сердце.

Обняла подругу за плечи, усадила в кресло и села сама.

— Что, опять у вас плохо с Олегом?

Рая кивнула.

— Я не хотела ехать к тебе домой. Там Вадим, он начнет расспрашивать и расскажет Олегу. А ему пока не надо говорить, я все сама сделаю…

— Да что же случилось?

— Мы расходимся с Олегом…

— Да ты что! — испуганно отстранилась Оля и тут же повелительно прикрикнула: — Выброси из головы. Ты что? Двое детей…

— Нет, Оля, я решила и жалею, что не сделала раньше. Все думала, наладится, а оно все хуже и хуже.

Рая никак не могла найти в сумочке платок. Оля сунула ей свой, та сжала его в комок и подняла руки к лицу.

— Сколько я сил потратила, чтобы все это сдержать! Понимаешь, у меня уже ничего не осталось, все выгорело… Я только с виду такая: еще одеваюсь, слежу за собой по привычке, а так…

— Да брось ты, ну что говоришь? Тебе надо успокоиться. Я сейчас чаю крепкого. У нас тут все есть…

— Ничего не надо, Олюша, — удержала ее за руку подруга, — ничего. Я давно поняла, что нет жизни, да все боялась себе признаться, думала, не во мне теперь дело, а в детях, для них надо жить, вот и тянула. Мне и Олег как-то сказал: нужно о детях думать, а не о себе. Вот я и думала, а выходило все хуже и хуже. Я никогда никому не лгала, никого не обманывала, а теперь вокруг ложь. Нет, Олюша, не думай ничего плохого. Я бы перестала себя уважать!

— Да что ты, я же тебя знаю.

— Не думай. Просто у нас что-то случилось с Олегом. Мы ушли друг от друга, отвыкли.

— Раечка, милая, ты все усложняешь. Ты что думаешь, твоя девичья любовь должна гореть всю жизнь ярким светом? Нет, на одном дыхании не проживешь всю жизнь. В ней случается все. Ты думаешь, у нас с Вадимом не бывает разлада? Ого-го, еще какие баталии разыгрываются! Одно его нытье может отравить любому жизнь. А ничего, привыкла.

— Не привыкла, а любишь…

— Ай, какая в сорок лет любовь! Да еще дети, двое. Теперь что-то другое. Привязанность, что ли. Мы уже друг без друга не можем. У нас все общее: дети, дом, мысли, даже болезни и те одинаковые. У него жмет сердце, и у меня тоже, у меня давление поднимается, и у него. Какая там любовь, мы уже стали какими-то двумя половинами, и одна без другой — ничто. И вы с Олегом то же самое, только вошла тебе в голову блажь.

Рая слушала подругу и качала головой.