Поколение 700

«И так будет каждый день? – спрашиваю я сам себя. – Что, эти деньги действительно должны так тяжело даваться?»

Мне вспоминается, как на стройке в Америке я без особого труда зарабатывал свою нынешнюю месячную зарплату меньше, чем за неделю… Воистину, все относительно.

«Владимэр, хорошо тебе говорить: живи честно! – мысленно обращаюсь я к своему далекому другу. – Попробовал бы сам!»

А еще в тот день шесть поставщиков не отгрузили того, что надо, пять отгрузили то, что не надо, трое вообще не отдали груз, потому что у «Лопатотрека» не было дурной привычки своевременно оплачивать счета. Итальянцы так все напутали с артикулами запчастей для бойлеров, что ничего нельзя было разобрать, а немцы продолжали хранить многозначительное молчание. Угадайте, кто во всём этом оказался виноват? Правильно, я. И завтра, с самого утра, меня ждет разбор полетов по всем этим вопиющим фактам.

Естественно, по приходу домой, после таких «динамичных» рабочих дней, ни о каком писании книги не могло идти и речи – я был способен только тупо пялиться в телевизор, либо заливать в себя алкоголь гигантскими дозами.

Раздражение от столь «увлекательной» работы в столь же дружном коллективе, постепенно перерастало в стойкое отвращение. Неимоверными усилиями я заставлял себя ходить на работу, но с каждым новым днем делать это становилось все труднее. При приближении к офису «Лопатотрека» меня начинало трясти и подташнивать. Все мое естество восставало против такого позорного и недостойного занятия.

Благодаря мизерной лопатотрековской зарплате и учитывая сказочные условия труда, через несколько месяцев у меня появилась мощная мотивация… Мотивация уйти из «Лопатотрека» как можно дальше и как можно скорее. Бежать, бежать…

До меня вдруг дошел смысл, сокрытый в названии фирмы: если предположить, что слово «Лопатотрек» это результат уродливого смешения русского и английского языков, то его можно перевести как «След лопаты» или «Путь лопаты».

И уже через полгода я стал втихаря подыскивать себе иной путь. И хотя ничего стоящего пока обнаружить не удавалось, одно было ясно окончательно и бесповоротно – с лопатой мне не по пути!

Лишь, по прошествии года с небольшим мне удалось найти новую работу. Платили здесь гораздо больше (по сравнению с «Лопатотреком», конечно), а в интимные отношения с моим мозгом вступали гораздо реже. Фирма Беременного тюленя, конечно, раем не была, но по сравнению с предыдущей работой любое другое место покажется райским.

Мой новый босс был моложе директора «Лопатотрека» и никогда не работал в советских НИИ; наверно, поэтому в своей компании он устроил все куда как проще и эффективнее, без лишней церемониальности и бюрократии. Ассортимент выпускаемой продукции Беременный тюлень называл не иначе, как «все это это дерьмо», поэтому мы с ним быстро нашли общий язык. После парочки необременительных собеседований я был принят на работу и, с превеликим удовольствием покинув «современную, динамично развивающуюся» компанию «Путь лопаты», вспоминая ее впоследствии, как страшный сон и жесткий курс молодого бойца.

Переход к Беременному тюленю был, безусловно, прогрессом, после которого я снова возьмусь работать с завидным рвением, до тех пор, пока не обнаружу себя на поле гнева с моим негодующим: «выньте гуляющие руки из брюк…».

До финальной черты, до моего окончательного прощания с честной жизнью остаются несколько лет. На эти годы Беременный тюлень получил трудолюбивого, добросовестного и исполнительного работника (читаю из характеристики), а я получил полный пакет социальных гарантий для честных сотрудников: вечную нехватку денег, постоянные проблемы с жильем, перебои с транспортом и сексом.

– Виктор! На секундочку! – окликает меня Беременный тюлень из своего кабинета.

Вы просите у меня секундочку? Могу дать, их есть у меня. В обмен на заработную плату предоставляю двадцать восемь тысяч восемьсот этих самых секундочек собственного времени ежедневно.

Глава 10 «Поколение 700»

С самого начала офисной карьеры, а именно с «Лопатотрека», меня мучал вопрос: возможно ли заставить себя полюбить работу? Ну, если не полюбить, то хотя бы, перестать испытывать к ней такое сильное отвращение. Что для этого нужно делать и как правильно себя мотивировать так, чтобы не возникало неудержимой тяги к преступному сговору, а наоборот, возникало бы искреннее желание ходить на службу?

Обращаясь за помощью к своим знакомым, вразумительного ответа я не получал, – в лучшем случае мне предлагали поменять работу, если эта меня не устраивает. Но на что ее поменять, как не на точно такую же работу, в чем же будет смысл подобной замены?

Знаю, знаю, знаю! Хочешь быть писателем – пиши книги, а в офисах пусть сидят те, кому нравится там работать, ну или те, кого это не так сильно раздражает. Но что делать, если книгу написать не удастся, это ведь дело непростое и небыстрое? Всю жизнь мучиться, повторяя унылую судьбу Франца Кафки, или все-таки попытаться понять, каким образом остальные люди заставляют себя ходить на работу (не особо любимую)?