Поколение I

В 2014–2016 году беби-бумеры, поколение Х, миллениалы и айдженеры практически единогласно поддерживали геев, преподающих в местных колледжах, исключением стало лишь Молчаливое поколение (70 и более лет), представители которого оказались не настолько единодушны. Взгляды на личную жизнь геев и лесбиянок разнятся от поколения к поколению уже сильнее. В 2014–2016 незначительное большинство представителей поколения Х все еще неоднозначно относились к однополому сексу. Айдженеры и самые молодые миллениалы, напротив, не видели в мужской и женской гомосексуальности, равно как и в однополых браках, ничего плохого. Однако, несмотря на все изменения в обществе, ЛГБТ-проблематика за последние несколько лет стала причиной появления серьезного разрыва поколений (рис. 9.2).

^{Рис. 9.2. Отношение взрослых людей всех возрастных групп к геям и лесбиянкам. Generational Social Survey, 2014–2016}

Для многих айдженеров ЛГБТ-проблематика и присущий им индивидуализм тесно взаимосвязаны. Они настолько привыкли принимать других людей такими, какие они есть, что, кажется, любой вопрос на эту тему вызывает у них зевоту.

К ЛГБТ я отношусь так же, как к добрачному сексу: никак. Мне все равно. Я бы не стала этим заниматься, но если ко мне это никак не относится и никак на меня не влияет, то я не имею никакого права говорить людям, что им делать и во что верить… Я бы не пошла на митинг в их поддержку, но сами они могут делать что хотят.

Райли, семнадцать лет

В свою очередь, двенадцатилетняя Харпер выражает общее мнение поколения, которое не застало времена, когда однополые браки были запрещены во всем мире.

В ответ на мой вопрос о том, что она думает об однополых браках, Харпер отвечает:

Я вообще никогда об этом не думала. Когда ты видишь двух людей одного пола вместе, ты просто думаешь, что это нормально и не считаешь их странными или отличными от других. Ты, типа, думаешь, что они такие же, как и ты, просто у них другой гендер.

Даже многие религиозные тинейджеры принимают однополые браки как должное. Четырнадцатилетняя Эмили, с которой мы познакомились во второй главе, регулярно ходит с родителями в одну из церквей в пригороде Миннеаполиса. Когда я беседую с ее старшим братом, он говорит, что, по мнению его церкви, брак — это союз мужчины и женщины. Но когда я задаю вопрос об однополых браках Эмили, она отвечает:

Я горжусь этими людьми — они стояли до конца и победили. Возможность заключить такой брак позволяет людям радоваться жизни и быть самими собой.

Эмили

Когда я спрашиваю, чем ее поколение отличается от предыдущих, она говорит: «Люди не боятся быть самими собой». Даже на Юге эта проблема уже отошла на второй план. Двадцатилетний Дарнелл говорит, что в его церкви в Джорджии, в которую ходят преимущественно чернокожие, пастор «никогда не поднимают эту тему. ЛГБТ-сообщество сейчас настолько велико, что, думаю, лучше эту тему не затрагивать».

Несмотря на огромные изменения, каждый третий айдженер по-прежнему как минимум неоднозначно относится к однополому сексу, а каждый четвертый не одобряет однополые браки. Эти молодые люди часто стремятся привести свое современное воспитание в соответствие с религиозными представлениями о греховности гомосексуализма. С восемнадцатилетней Софией мы встречаемся на фуд-корте одного из студенческих кампусов Сан-Диего. Она родилась в Южной Америке, еще совсем маленьким ребенком оказалась в США, а выросла в небольшом калифорнийском городке. Потрясающе красивая девушка с темно-карими глазами и доброй улыбкой, она каждое воскресенье ходит в церковь и верит, что секс возможен только в браке. Со своим бойфрендом — первым парнем, с которым она поцеловалась еще в восьмом классе, — они уже приняли решение пожениться в ближайшем будущем.

Когда я спрашиваю Софию, что она думает о решении Верховного суда по однополым бракам, она отвечает: